Как-то она сказала полковнику Ивичеву о своем беспокойстве. Ей казалось, что полковнику и его товарищам не удастся выяснить так детально, как бы то же самое сделала она… И вот Свиридова нет. Мало ли что могло случиться с ним на улице. Например, он мог попасть под трамвай или автомашину или могла произойти какая-нибудь другая случайность, и тогда тайна убежища агента не будет открыта…
Жаворонкова поднялась с кресла. Тревога ее нарастала.
Как раз в это время Свиридов осторожно просунул голову в дверь. Жаворонкова подняла руку к выключателю на стене.
— Ради бога, Элеонора Владиславовна, не нужно света, — проговорил он. — За мной следили, мне кажется, агент госбезопасности…
Свиридов выдумку об агенте безопасности преподнес по собственной инициативе. Его интересовало, как она отнесется к столь важному сообщению.
— Зачем вы вошли ко мне! — сделав испуганные глаза, воскликнула Жаворонкова.
Но внутренне она торжествовала: чекисты не выпускают Свиридова из поля зрения. Очень хорошо!
— Не беспокойтесь! Это было далеко отсюда… Я удачно ушел, — положив шляпу на стул около двери, сказал Свиридов. — Поэтому я и опоздал…
Жаворонкова вышла на минуту в прихожую. Запирая входную дверь, она подумала: «Хорошо, что за ним следили… Я не одна…»
Свиридов сел в кресло у стола и стал рассказывать о столкновении с «агентом госбезопасности».
— В общем, я здорово отделал его, — закончил он и вздохнул.
Жаворонкова слушала его, стоя у стола.
— Но ведь вас могли привлечь к ответственности за хулиганство, и тогда… провал!
Моментально она вообразила, что следить за Свиридовым почему-то мог только Бахтиаров. Волнуясь, она сказала:
— Если вам верить, то это было какое-то избиение младенца! Расскажите, тот, которого вы били, сильный или нет?
Выяснив, что жертвой Свиридова оказался какой-то низкорослый, ничуть не похожий на Бахтиарова, она успокоилась.
Свиридов сидел, низко опустив голову. Он уже раскаивался в том, что рассказал о слежке. Теперь она может отказаться от него, выгонит, и тогда… будет осложнено ее разоблачение. Он взглянул на Жаворонкову, молча игравшую цветком, выдернутым из букета.
— Элеонора Владиславовна, — тихо позвал Свиридов.
Она не отвечала. Он снова позвал ее.
— Если за вами следили, то, следовательно, вы вызвали подозрение, — бросив на стол цветок, сказала Жаворонкова. — Вам надо спешить, а вы медлите и не говорите главного. Что от меня требуется?
Свиридов облегченно вздохнул.
— Элеонора Владиславовна! — живо воскликнул он. — Это зависело не от меня. Теперь я получил инструкцию. Должен сказать: мы последний раз видимся с вами… Я должен уходить… оставить город…