Настолько же сильно я влюбился в нее.
- Глупая. Это на тебя не похоже и ты это знаешь, – говорю я. – Ты просто расстроена. У тебя есть два варианта: хандрить или позвонить этому другу и справиться с этим вместе. Для этого и нужны друзья, а если ты не сможешь взять в руки телефон, то просто отрежешь себя от общ…
Мои слова неуклюже обрываются. Как у Реги несколько минут назад, мой рот начал побеждать разум, и я говорил все, что приходило в голову. Когда мы оба заметили странную паузу, я решил закончить диалог.
- Ну, это все, что я хотел сказать. Спокойной ночи, Реги
Я лежу, распластавшись на полу и не позволяя себе взглянуть на нее. Она что-то говорит мне, но я не слушаю и пытаюсь сбежать от стыда в сон. На сегодня, по крайней мере, я потерял всю решимость для разговоров с ней. Причина довольно проста. Когда я говорил о друзьях, которых у меня не было, я чувствовал себя самым лицемерным ублюдком на свете.
Здесь, в полуразрушенной аллее, где я впервые встретил Реги, даже шум города обращается в далекое эхо, идущее одновременно отовсюду и ниоткуда. Память о крови, пролитой тут, настолько яркая, что я даже могу вспомнить ее горький запах. Но теперь ее нет, унесена, как и все остальное, покрыта грязью аллеи и холодом октябрьского утра. Даже белые облачка воздуха, которые я выдыхаю, быстро исчезают, словно бы доказывая этот факт. Из того же всюду и нигде, где находится поток людей, я вычленяю звук часов, их тиканье, представляя себе движущиеся по кругу стрелки. Прошел уже месяц с тех пор, как я отринул дом и свою жизнь и сбежал. Но даже сейчас нет никаких видимых доказательств того, что полиция охотится за мной или хотя бы что они активно расследуют мое преступление. Каждый день я прохожу мимо окон близлежащего магазина электроники, на витрине которого телевизоры показывают новости. Я внимательно смотрю их, но там нет ни слова о моем убийстве. Та же история и с газетами, которые я краду со стоек. То, что я совершил, намного страшнее, чем обычное случайное убийство. Нет, это тот случай, который журналисты обязательно покажут в вечерних новостях, чтобы свести зрителей с ума - и не важно, что на это скажет полиция.
Может быть, их не нашли? Нет, это невозможно. Но когда я думаю о телах, пролежавших в квартире целый месяц, меня начинает тошнить и разум охватывает чувство меланхолии. Я все думаю, стоит ли мне проверить их, но быстро отказываюсь от такой идеи, потому что у меня кишка тонка и потому что фараоны наверняка следят за этим местом на случай, если я вернусь. Думаю, мне ничего не остается, кроме как сидеть на обочине и ждать какого-то сигнала.