Токо-сан сужает глаза, во взгляде читается ненависть. Она точно видит сейчас этого человека. Но во взгляде читается и жалость. Я едва понимал её бормотание, хоть и бормотал «угу», чтобы не злить её.
- Так вы научились делать кукол заграницей? – спрашиваю я, чтобы заполнить пустоту, но понимаю, что этот вопрос просто до смешного не к месту. Токо-сан только кивает. Я не против того, чтобы послушать ее болтовню, но хочу все-таки понимать, о чем она говорит. Поэтому я думаю, что, может, ей лучше поговорить о таких вещах с Шики или Азакой и не вмешивать меня, но Токо-сан, подгоняемая жаром, меняет тему посреди диалога.
- Писатель однажды сказал: «Творец знает, что достиг совершенства не тогда, когда ему нечего добавить, а когда, когда ему нечего убрать». Это я и пыталась сделать, когда создавала кукол. Я пыталась создать идеального человека, дойти до неописуемого ‘ ‘. Человек, о котором я рассказывала, пытался сделать то же самое, только вместо плоти он использовал душу. Он жил, чтобы решить проблему невидимого кота в коробке, пойти дальше определённой истины коробки и увидеть невидимую душу ‘ ‘ внутри. Это напоминает ту давнюю чушь одного психиатра о «коллективном бессознательном». Он думал, что сможет достичь Истока, если будет просто следовать за крошками, маленькими знаками, оставленными для нас. Мы оба пытались достичь Истока, бесконечного потока, являющегося источником всего человечества. Сейчас люди разделены по расам, умениям и происхождению, и одни называют это причинностью, а другие – судьбой. Это формула, которой ты можешь управлять - добавь эту способность, добавь ту черту, и чудо детерминистических исходов даёт тебе жизнь, рождённую из генетического чертежа, предсказуемого, как существо Лапласа. Это смешно, и если хочешь называть это судьбой - да будет так. Мы слишком много о себе возомнили в бесконечном человеческом желании всесилия. Четыре основы, содержащие спиральную структуру человечества, так просты и одновременно так сложны в своей спиральности, которая постоянно разрастается до тех пор, пока мы не попадаем в парадокс нашего собственного создания - парадокс, который невозможно увидеть. Поэтому и люди, и маги никогда не достигнут такого желанного Истока, так что я решила создать собственный. Но это было бесполезно. В свои попытки я вливала кровь, пот и слёзы, но не смогла сделать Платонического человека - только идеальную себя.
Она останавливается на несколько секунд и вздыхает. Я заметил, что вся её речь шла на одном дыхании, речь, которая звучала так, как будто говорящий понятия не имел о знаках препинания. Цвет возвращается к её лицу, несомненно благодаря лекарствам, но глаза, глядящие в пустоту, сохраняют свой тусклый вид. Она добавляет последнюю деталь: