– Мужчина, вам плохо? Может, вам встать помочь?
– Не надо.
И снова я шёл через полгорода и думал, что со мной происходит. Нет, это не амнезия, это гораздо хуже. Шизофрения. Крышу у меня сорвало, и все объяснения. Не понять мне теперь, что я во сне придумал, а что на самом деле происходит. И стало быть, не смогу я…
– Добрый день, уважаемый!
Оказывается, не заметил я, как и до дома своего дошёл. А мужик тут как тут.
– Что, выпить не с кем?
– Дык, понимаешь…
Понимаю, всё понимаю. Самому тоску залить хочется, но нельзя мне. Напьюсь – вообще всё в голове перемешается. И дорога тогда одна – в психушку.
Отмахнулся от мужика:
– В другой раз. В другой жизни.
И опять я откатил время назад. Немножко, чуть-чуть. Чтобы сна этого дурацкого не видеть, чтобы в утро попасть. Включил хронобраслет и сразу выключил.
Ан не получилось. Не знаю, как это вышло: только что на кухне сидел, угол атаки выставлял. И не вставал вроде со стула, когда серостью заволакивать начало. А едва «стоп» нажал – упал куда-то. Не испугался, удивился только. Потому что ночь, и на койке скрипучей лежу я. И сон уже наваливается…
Снова всё то же. Ксюша у перехода и я, застывший, не способный ничего предпринять. Разве что заорать от безысходной тоски и проснуться.
Утро прошло, как обычно. Но теперь я не ждал. Если мозги подводят, не дают вспомнить, что происходило в этот день на самом деле, значит, нужно ко всему готовиться. Значит, должен я постоянно рядом с Оксаной быть. Потому отправился я прямиком к дому, где жил когда-то. Вернее, где жил сейчас – тот, другой я, молодой и счастливый.
Было страшно. Вдруг память и здесь сыграет со мной злую шутку? Не найду дом, в котором прожил двенадцать лет?
Дом нашёл без труда. Всё происходило в точности, как помнилось. Я-тогдашний вышел первым, подождал минуту-другую, пока выбежит Ксюша. Я-нынешний знал, зачем она возвращалась – Светлана просила вытащить курицу из морозилки, а мы забыли. Вспомнили, когда дверь заперли и спускаться начали. Я-тогдашний говорил: «да ладно, вернёмся, вытащим». А Ксюша не согласилась – разморозиться не успеет. Хозяюшка…
Я-тогдашний взял дочь за руку, и мы пошли, о чём-то весело разговаривая. Я-нынешний стоял и не мог побороть навалившуюся дурноту. Знобило так, что руки дрожали, тенниска сразу же взмокла, а перед глазами плавала серая муть. Бывают у шизофреников приступы? У меня был, и уже не в первый раз.
Перебороть муть и озноб так и не удалось, но я заставил себя пойти следом. Два квартала до остановки «тридцать четвёртого» мы шли пешком. Ксюша и я-тогдашний – впереди, бодро и весело. Я-нынешний – сзади, шагах в пятидесяти, с трудом переставляя ноги, не глядя по сторонам, все силы сосредоточив на том, чтобы не споткнуться, не упасть. Это оказалось труднее, чем идти в самом густом киселе времени! Это было на грани моих возможностей. Но я шёл. И молился о том, чтобы я-тогдашний не оглянулся. Иначе произойдёт страшное.