Наблюдая, как бабочка бьется о потолок, Уорд объяснил, что ее прислали из музея в виде куколки. Судя по всему, она только что вылупилась. Но Найма смотрела только на него.
Ты изменился, заметила она. Совсем другой стал.
За ужином она разглядывала то его лицо, то руки, то вены, проступившие на тыльной стороне ладоней. В ее глазах отражалось пламя стеариновой свечи, поставленной ею на стол.
Я пришел для того, объявил он, чтобы предложить тебе выйти за меня замуж и уехать со мной.
Не успел он подняться из-за стола, как она скользнула мимо, и он, опрокинув стул, пустился вдогонку – вверх по склону, под кронами эвкалиптов. Его не останавливала безлунная вечерняя мгла: теперь он стал проворней, а в ногах пела новая сила. Уорд мчался среди деревьев, перепрыгивал через лозы, чуть притормаживал на спусках. Через двадцать минут, карабкаясь за ней по крутому склону, он оказался в той части леса, куда никогда раньше не проникал. Найма была в белом платье, которое он не упускал из виду.
Он преследовал ее, пробираясь среди деревьев, поднялся к зарослям бамбука, потом еще выше, на открытое редколесье, где из расселин между плоскими каменными плитами выглядывали пучки осоки, полевицы, вереска, а кое-где покачивались на высоких стеблях причудливые растения – ни дать ни взять нанизанные на прутья кочешки капусты. Несколько раз Уорд оказывался у развилки; приходилось решать, какой тропой бежать дальше. С промежутками в несколько минут он выхватывал взглядом Найму, которая мчалась дальше. До чего же стремительно она бегает – он успел забыть, насколько стремительно.
Уорд пробежал следом за ней по какому-то лугу с валунами, затем началась длинная полоса голой земли. Он пытался ступать след в след, приноравливаясь к длине шага Наймы. Легкие протестовали, в ушах шумело. Ее следы вели сначала к горному хребту, а оттуда, через нагромождение валунов, к кромке утеса. Уорд остановился. Под линией горизонта тянулись океанские просторы, отражая мерцающие звезды головокружительной игрой пятен. Озираясь, он надеялся выхватить взглядом белое платье, уловить во мраке струистую грацию девичьего тела. Но все напрасно. Он ее упустил: это был тупик; неужели в силу своей самонадеянности он выбрал не ту тропу? Походив кругами, Уорд оттянулся назад, а потом опять вышел на кромку скалы. Он не сомневался, что видел, как ее платье мелькнуло между валунами, на которые он теперь опирался. Да и на земле остались ее следы. За спиной тянулись пройденные им дороги. Впереди открывались дороги пустоты, космос, вихри созвездий, настоящих и отраженных в воде, что шептала и плескалась где-то далеко внизу.