Доротея стоит на камне, ступнями ощущая спрессованные слои окаменелостей. Задерживает дыхание. Считает до двадцати. А потом спрыгивает с каменного уступа в воду и скользит кроссовками по ракушечнику и склизким водорослям. С поднятой головой она проходит сотню ярдов. Направляясь к рыбаку.
Оказывается, это парнишка лет, наверное, шестнадцати. Кожа – как велюр. На шее ожерелье из мелких белых ракушек. Смотрит сквозь кирпичного цвета пряди. Глаза – зеленые омуты.
Зачем, спрашивает, в такую погоду свитер?
Что?
Жарко сегодня в свитере.
Он снова забрасывает удочку. Доротея следит за леской, наблюдает, как он укладывает на шпулю аккуратные петли, плавающие у его лодыжек. Смотрит, как леска улетает назад – вперед, назад – вперед и в конце концов ныряет в море. Полная вода ушла, говорит он. Скоро вернется.
Доротея кивает, не зная, как истолковать эти сведения.
И спрашивает: что это у тебя за удочка? Никогда таких не видела.
Удочка? Удочка – это для ловли на приманку. А у меня – удилище. Удилище для нахлыста.
Ты не ловишь на приманку?
На приманку, повторяет он. Нет… Никогда. Слишком уж просто.
Что просто?
Рыбак выбирает леску, снова забрасывает. Да вот именно это. Забросил – поймал. Естественно, окушок или луфарь клюнет на шмат кальмара. А скумбрия – на мотыля. И что это будет? Игра без правил. А хочется красоты.
Доротея задумывается. Надо же: рыбная ловля – и красота. Но если посмотреть, как он забрасывает! Так, что с сосен срываются клочки тумана.
Кто не брезгует на живца ловить, забросит колюшку, поводит туда-сюда. Вытянет окушка. Да только это не рыбалка. А сплошное безобразие.
Ага. Доротея силится понять, насколько это презренное занятие – ловля на живца.
Он сматывает леску, защелкивает стопор. Показывает Доротее мушку. Белые волоски, аккуратно привязанные ниткой к стальному крючку. Вместе с крошечной раскрашенной деревянной головкой. У которой два круглых глаза.
Это что, блесна?
Стример. Искусственная муха, бактейл. Вот эти крашеные белые волоски – из бычьего хвоста.
Доротея осторожно держит в ладони мушку. Нитяные перетяжки сделаны идеально. Ты сам это раскрасил? Каждый глазок?
Конечно. И перетянул сам. Он лезет в карман и достает бумажный пакетик. Высыпает содержимое ей на ладонь. Доротея разглядывает остальные стримеры: желтые, синие, коричневые. Воображает, как они смотрятся в воде, какими видятся рыбам. Длинные, тонкие. Как мальки. На один укус. Идеальные. Чудо. Мягкая красота, нанизанная на острую сталь.
Он в очередной раз забрасывает, шлепая вдоль берега.
Доротея идет следом. Вода достает ей до щиколоток и поднимается выше.