— Послушай! — резко сказал Гай в трубку. — Послушай меня, Бруно!
Бруно был пьян, еще пьянее обычного, но Гай твердо решил достучаться до его замутненного сознания. Потом он подумал, что за плечом у Бруно вполне может стоять Джерард, и опасливо понизил голос. Он выяснил, что Бруно звонит из телефонного автомата и рядом с ним никого нет.
— Ты говорил Джерарду, что мы познакомились в Институте искусств?
Бруно ответил, что да. По крайней мере Гай так понял из его пьяного бормотания. Он хотел приехать! Гай никак не мог донести до него, что Джерард уже являлся сюда с расспросами. Нашел время звонить!
Гай с грохотом опустил трубку на рычаг и ослабил ворот. Джерард придавал грозящей ему опасности конкретную форму. Прекратить всякие контакты с Бруно теперь было важнее, чем продумать с ним легенду об их отношениях. Самое неприятное, из бессвязной речи Бруно Гай так и не понял, что там у него стряслось или хотя бы в каком он настроении.
Они с Анной были в студии на втором этаже, когда затренькал дверной звонок. Гай приоткрыл дверь слегка, но Бруно ударом распахнул ее, ввалился в гостиную и рухнул на диван. Гай застыл над ним, лишившись дара речи — сначала от гнева, потом от омерзения. Воротник рубашки впивался Бруно в отекшую, красную шею. Он напоминал раздутый труп, даже веки у него настолько опухли, что глубоко посаженные глаза неестественно выкатились. Гай подошел к телефону, чтобы вызвать такси.
— Гай, кто там? — шепотом спросила Анна со второго этажа.
— Чарльз Бруно. Пьяный.
— Ничего и не пьяный! — возразил Бруно.
Анна спустилась до середины лестницы.
— Может, его наверх отнести?
— Я не хочу видеть этого типа в своем доме. — Гай листал телефонную книгу в поисках номера такси.
— Хочеш-ш-шь, — прошипел Бруно, как лопнувшая покрышка.
Гай обернулся. Бруно смотрел на него одним глазом. Кроме этого глаза в распростертом теле не осталось ничего живого. Бруно бубнил что-то речитативом себе под нос.
— Что он бормочет? — Анна подошла поближе к Гаю.
Гай схватил Бруно за ворот рубашки и попытался поднять. Его выводило из себя тупое бормотание, к тому же Бруно напустил слюней ему на руки.
— Вставай и убирайся! — прорычал он.
И тут наконец разобрал, что Бруно мямлит.
— Я скажу ей, я скажу ей, я скажу ей, я скажу ей, — повторял он и таращил на Гая бешеные, красные глаза. — Не смей выгонять, а то скажу ей.
С отвращением Гай разжал хватку.
— В чем дело, Гай? Что он бормочет?
— Уложу его наверху.
Он попытался взвалить Бруно себе на плечи, но, даже собрав все силы, не смог сдвинуть с места безжизненную тушу. В конце концов Гай сдался и уложил Бруно на диване. Причем у дома не стояло никакой машины, — Бруно как с неба свалился. Он спал на диване, беззвучно дыша, а Гай сидел рядом, смотрел на него и курил.