— Я возражаю против того, что говорит обо мне та женщина!
— Что он несет? — требовательно спросила Хелен. — Вы с ним сколотили состояние на бирже?
— На бирже! Пф! — Бруно вспомнил о папаше. — Йи-и-ху-у! Я настоящий техасец! Гай, а ты катался на карусели в Меткалфе?
Гай вздрогнул, но даже не посмотрел на Бруно.
— Ладно, ладно, — сказал ему Бруно. — Умолкаю. Хотя ты меня разочаровал. Ужасно разочаровал! — Он потряс опустевшую фляжку и швырнул ее за борт.
— Он плачет, — констатировала Хелен.
Бруно шагнул из рубки на палубу. Ему хотелось уйти подальше от них, даже от Гая.
— Куда он собрался? — всполошилась Анна.
— Пусть идет, — буркнул Гай, пытаясь закурить.
Раздался всплеск, и он сразу понял, что Бруно свалился за борт. Прежде чем кто-то успел вымолвить хоть слово, Гай вылетел из рубки.
Он подбежал к корме, на ходу пытаясь снять штормовку. Кто-то схватил его за руки и хотел удержать. Гай вырвался, ударил Боба кулаком по лицу и кинулся в воду. Голоса смолкли, качка прекратилась, и на несколько секунд его охватила жуткая безмолвная неподвижность, прежде чем тело начало всплывать. Медленно, как в рапиде, Гай высвободился из штормовки. Ледяная вода жгла кожу. Выскочив на поверхность, он различил голову Бруно, похожую на выступающий из воды замшелый камень. До нее было невероятно далеко.
— Ты его не достанешь! — кричал Боб.
Гая накрыло волной, и голос Боба пропал. Вынырнув, он услышал вопль гибнущего Бруно:
— Гай!
Выругавшись, Гай решительно поплыл в его сторону. Через десять гребков он поднял голову.
— Бруно!
Но Бруно уже пропал.
— Вон там! — крикнула Анна с кормы.
Гай ничего не увидел, но все равно ринулся туда, куда она показала, и нырнул, загребая воду широко разведенными руками. Вода замедляла движения, как в кошмарном сне. Он вылетел на поверхность, чтобы вдохнуть, попал под волну и нахлебался. «Индия» была уже в другом месте, она разворачивалась. Почему они не показывают ему, где искать? Бессердечные люди!
— Бруно!
Наверняка он где-то рядом, за вздымающимися горами воды!.. Гай отчаянно метался туда-сюда, пока окончательно не потерял направление. В ухо ударила волна. Гай проклинал огромное и уродливое тело океана. Где его друг, его брат?
Он снова нырнул, вытягиваясь во всю длину своего ничтожно малого тела, но вокруг во все стороны простирался лишь безмолвный серый вакуум, в котором он был единственной искрой сознания. Невыносимое одиночество подступало ближе, угрожая поглотить и его жизнь. Гай изо всех сил напрягал глаза, пока серая пустота не превратилась в дощатый коричневый пол.