— Угадали, двадцать пять. Значит, я все-таки тяну на двадцать пять с таким-то украшением на лбу?
Бруно закусил нижнюю губу, в глазах у него вспыхнул испуг и острый стыд. Прикрыв лоб ладонью, он вскочил и метнулся к зеркалу.
— Я же хотел пластырь наклеить!
Гай попытался заверить его, что ничего страшного, но Бруно продолжал разглядывать прыщ в зеркале, морщась от омерзения.
— Это не обыкновенный прыщ, — изрек он гнусаво. — Это нарыв. Во мне бурлит ненависть, и так она прорвалась наружу. Это испытание Иова!
— Да ну вас, — отмахнулся Гай со смешком.
— Он начал вылезать в понедельник, как раз после нашей ссоры. И с тех пор все растет. Наверняка шрам останется.
— Нет, вряд ли.
— А я говорю — останется. И вот таким красавцем я приеду в Санта-Фе!
Бруно опустился в кресло, сжав кулаки и вытянув в сторону толстую ногу, и погрузился в трагические раздумья.
Гай подошел к сиденью у окна, взял книгу. Книга оказалась детективом — как и все остальные, валяющиеся на сиденье. Шрифт расплывался перед глазами. Похоже, алкоголь сильно ударил в голову. Впрочем, сегодня Гаю было все равно.
— В Санта-Фе я буду кутить на полную катушку, — заявил Бруно. — Вино, женщины, все такое прочее! Ха!
— И что же это — «такое прочее»?
— Что-нибудь. Все и сразу. — Бруно скривил рот в уродливой гримасе, напуская на себя бесшабашный вид. — Я считаю, что в жизни нужно попробовать все возможное. И, пожалуй, умереть, пытаясь совершить невозможное.
Эти слова всколыхнули что-то в душе Гая — на мгновение, пока обычная рассудительность не возобладала.
— Например? — тихо спросил он.
— Например, полететь на Луну. Разогнать автомобиль до рекордной скорости с завязанными глазами. Я, кстати, пробовал. Рекорда не вышло, но до ста шестидесяти разогнался.
— Что, прямо с завязанными глазами?
— А еще я провернул квартирную кражу. — Бруно посмотрел на Гая с непрошибаемым спокойствием. — Вполне успешно.
Гай недоверчиво улыбнулся, хотя слова Бруно звучали весьма убедительно. Этот человек мог быть способен на преступление. Он мог быть сумасшедшим. Хотя нет, скорее отчаянным. Отчаянная скука богачей… Гай нередко беседовал о ней с Анной. Скука, имеющая силу скорее разрушительную, чем созидательную. Она не реже, чем нужда, толкает людей на злодейство.
— Мне это было нужно не для наживы, — продолжал Бруно. — Я нарочно украл совершенно неинтересные мне вещи.
— И что же вы украли?
— Зажигалку. Модельку автомобиля. Статуэтку с каминной полки. Цветной фужер. Какую-то ерунду. — Бруно пожал плечами. — Я еще никому, кроме вас, об этом не говорил. Я вообще не из болтливых. — Он улыбнулся. — Хотя у вас наверняка сложилось другое мнение.