Крелдон ей не приказывал, а всякий раз доверительно просил об одолжении. Впрочем, песчаная ведьма понимала, что разница тут сводится к формулировкам, и почем знать, что будет, если она откажется от следующего задания… Но она не отказывалась. Господин Шеро не скупился на похвалы, да и жалованье у агента Змейки было немаленькое. Хотя куда ей столько денег? Она завела счет в Королевском банке и пополняла его каждый месяц, оставляя себе сколько нужно на карманные расходы.
Когда она появлялась в театре или на балу, вокруг нее роились поклонники: мужчин влекло к представительницам ее племени, словно мотыльков к фонарю. Будь на месте песчаной ведьмы другая барышня, ее безразличие и холодность распугали бы кавалеров, но частичка унаследованного от олосохарских песчанниц волшебства у нее в крови играла на невидимых струнах, плела ненужные сети независимо от настроения Хеледики.
Вступать в близкие отношения с кем бы то ни было она не собиралась. Однажды сделала глупость. Повторять незачем. Лучше хранить внутреннюю безучастность, подобную ледяным ветвям и звездам на оконном стекле. И собственный опыт, и наблюдаемые со стороны чужие драмы укрепляли ее в этой мысли. Она предпочитала, чтобы при выездах в свет ее сопровождали не воздыхатели, а молодые обходительные коллеги, приставленные к ней Крелдоном для охраны.
Солнцеворот и Новый год она решила встретить дома в уютном одиночестве. Вначале сагаэна – древний ритуальный танец, который танцуют в этот день все песчаные ведьмы. Потом горячее фьянгро с лимоном и пряностями, два праздничных пирога, мясной и сладкий брусничный (их прислала Сонтобия Кориц, мама Дирвена – минувшим летом Хеледика расколдовала ее после заточения в подземельях у пшоров), хорошая книга перед сном. Этого ей вполне достаточно.
Сломалась она к концу сагаэны. Дотанцевала, иначе нельзя, а после беззвучно расплакалась, стоя посреди со вкусом обставленной, но как будто враз выцветшей комнаты.
Олосохарские ведьмы танцуют сагаэну всей деревней, берут с собой даже годовалых девочек, которые едва научились ходить, а тех, что еще не умеют, матери держат на руках. И как же им тогда хорошо – потому что они вместе! А Хеледика – изгнанница и преступница, из трусости поступившая наперекор общине. Из-за нее погибла Ксиланра. Даже если ее позовут вернуться, трещина, разделившая ее и остальных, никуда не исчезнет.
Ее сотрясали рыдания, близкие к судорогам. Она не издавала ни звука, но каждая жилка и каждый позвонок словно куда-то рвались, пытаясь докричаться до кого-то, кто все равно не услышит, горе раздирало ей сердце. Когда это прекратилось, она долго лежала на полу, сперва ничком, уткнувшись лицом в ковер, потом на боку, свернувшись в клубок. Наверное, так чувствует себя разбитый стакан, содержимое которого расплескалось, и сам он – сплошные осколки.