– Чего, Петрович?
– Чего, чего. Давай на пост, пока мы валун оттянем.
– Петрович, а может, ну его. Сколько на фишку становился, все без толку. Боится зверь звука двигателя. Я лучше по-быстренькому к девке пристроюсь. А то на ходу больно тряско.
– Я тебе сейчас хозяйство оторву, нечем будет пристраиваться, – явно рассерженно бросил главарь, к слову сказать, вполне себе здоровый мужик.
– Да чего ты? И сам не гам, и людям не дам.
– Делом займись, кому сказал, умник хренов. На ночевку встанем, там и порезвимся. А ты чего встал? Разматывай трос! – Это уже водителю.
Ну что же, в общем и целом прав Семеныч оказался. Бомжи. Во всяком случае, бывшие. Хотя… Сколько свинью не ряди. Вон водитель и тот, что вылез из кунга, в явно грязных и замызганных камуфляжах, а ведь видно, что одежка далеко не старая, а просто грязная. Главарь вроде пытается косить под блатного, но зоны точно не видел, да и выглядит это как-то убого. Словом, из той же братии. Ну, если не бомжи, то алкаши.
Как там говорили Владимиру? Мол, Ладыгин многим дал второй шанс, и люди начали подниматься из грязи. То-то оно и видно. Вот они – поднявшиеся из грязи. Только помыться забыли, причем это уже неизлечимо. Все же правильно в народе говорится: горбатого только могила исправит. Явно почувствовав, что могут избежать наказания, эти собаки очень быстро одичали. А одичавшая собака – это страшное дело.
Если зверь будет сторониться человека, испытывая к нему уважение или страх, то собаки, наоборот, нападут при первой возможности, даже если будут сытыми. Они словно стремятся отомстить человеку за то, что оказались брошенными и теперь вынуждены выживать по способности. А главное, люди их практически не опасаются, не ожидая от них серьезных неприятностей.
Вот и от этих ублюдков не ожидали. Мало того, выдали им оружие, причем бесплатно, да еще и в принудительном порядке научили им пользоваться. Ну и каков результат? Жизнь молодого парнишки, не видевшего еще жизни. И это как минимум. Потому что откуда-то же они взяли вот этот «Урал». А наличие у них своей берлоги указывает на то, что на их руках кровь далеко не только двоих.
– Сиделец, ты сможешь тому, что из люка торчит, руку прострелить? – послышался в ухе голос Семеныча.
– Да тут расстояние…
– Можешь или нет?
– Может, лучше в лоб?
– Нужно было бы в лоб, так и спросил бы, – уже зашипел змеей охотник.
– Могу.
– Значит, работай. Только дай этим двоим подойти к валуну.
– Понял.
Все закончилось, так и не успев начаться. Сначала выстрел Валковского, потом автоматная очередь патронов на десять – и все. Только крики, полные боли и страданий, раздающиеся снизу. А нет. Из кунга так кричат, будто там с клиента заживо шкуру снимают.