— Ну да, — коротко оглянувшись на надзорного, подтвердил Санька. — Если бы стал быковать — могли бы перевести в обиженку…
— Это значит — лишили бы статуса, — пояснил Степанов. — Обиженные — это, конечно, не опущенные, но каста презираемая.
— Ну да, — снова согласился Санька и снова шмыгнул носом. — Только Горыныч быковать бы не стал. Он бы скорее согласился стать должником Фагота, а после бы рассчитался с ним, и долг бы ему списали.
— Выходит, прятаться у Горина причины не было? Смертный приговор со стороны братвы ему за воровство не грозил? Почему же он не явился на ужин, не пришел ночевать? Где он скрывался все это время?
Молодой заключенный — и впрямь, кстати, неплохой парень, если судить по формирующейся ауре Светлого Иного, — огорченно пожал плечами.
— Ладно, ступай… — Дождавшись, пока дверь за Санькой закроется, Угорь задумчиво обратился к стоящему перед ним Степанову: — А вот эти двое, о которых он сейчас упоминал… Лыко и Фирмач… В деле я видел их показания относительно инцидента в промзоне, но почему-то не нашел показаний относительно последующих событий.
— А их к тому времени в колонии уже не было.
— Как так? — удивленно вытаращился Угорь.
— Освободились, — развел руками надзорный. — Отсидели от звонка до звонка и покинули место заключения.
Евгений побагровел.
— Степанов, вы в своем уме?! Что значит «покинули», когда тут убийство за убийством?!
Надзорный вытянулся, будто рядовой перед генералом, затем опомнился и скривился от досады на самого себя. Демонстративно прошел по кабинету и сел. Правда, не на свое место, поскольку то было занято Евгением, а на неказистый стул, где еще недавно сидел заключенный Санька. Этим действием он показал, что не обязан отчитываться перед представителем другого ведомства. Точнее, отчитываться-то обязан, поскольку ведется следствие, но не потерпит обращения к себе в подобном тоне.
— Я в своем уме, — спокойно проговорил Светлый. — Задерживать освобождение заключенных Фадина по кличке Лыко, Темного Иного шестого ранга, и Супруна по кличке Фирмач, Темного Иного седьмого ранга, не было ни единой причины. Они стали невольными свидетелями убийства заключенного Махмудова заключенным Тараскиным. Убийство произошло в промзоне, тогда как оба упомянутых свидетеля находились в этот момент в жилом секторе и наблюдали инцидент издалека, через решетки шлюза. Поскольку их свидетельские показания абсолютно совпадали с показаниями других очевидцев происшествия, я…
* * *
Фадин и Супрун вышли из барака, обогнули угол и прямиком направились к лавочке. Лыко, коренастый тип с озорной безуминкой в глазах, легкомысленно насвистывая, снял форменную кепку и пижонскими движениями обмел ею искрящуюся на солнце снежную пыльцу, осевшую на деревянных реечках сиденья. Долговязый, вечно хмурый и сутулый Фирмач вслед за приятелем плюхнулся на лавочку и застыл на ней вопросительным знаком.