— Где? — не понял Георгий, добросовестно и с азартом отдающий себя на заклание рубиновой раковине.
— Во …рту!
— Ну и что? Разве тебе больно?
— Нет, что ты! Наоборот, мне еще никогда не было так пронзительно хорошо.
Яростно, в приливе нового исступления, Георгий раз за разом проникал в любовницу, не обращая больше внимания на нее сдавленные полувсхлипы-полувскрики:
— Милый, остановись хоть не намного! Мне не хватает воздуха! Ты достаешь до горла, перекрывая дыхание. Я умираю, слышишь?! Я не знаю, это еще оргазм или уже агония?
Куда там! Волна необузданной и дикой в первобытном порыве страсти зарождается в самом низу его тела, медленно и неотвратимо подниматься вверх и спустя секунду-другую достигает глотки, исторгающей львиный рык. Георгий тоже, похоже, сходит с ума, от вида раскоряченной женщины, добровольно отдавшей себя на заклание половым губам.
Сейчас! Сейчас!! Сейчас!!!
Подозрительная возня за дверью приводит Георгия в неописуемое бешенство. Кто там? И что он, дьявол его дери, ищет у чужого купе?
— Может, они пошли в киносалон? — раздается женский голос.
— Вряд ли! — отвечает мужской. — Мы ведь договорились переброситься в картишки.
Георгий врубается: там — пара из ресторана, с которой они, пребывая в отличном расположении духа, накоротке познакомились, и приличия ради пригласили провести вечер вместе.
— А вдруг им стало плохо от ресторанной еды? — не унимается женщина. — Меня ведь тоже изжога мучает!
— Ты считаешь, надо пригласить проводника? — неуверенно произносит мужчина.
— Проклятье! — ругается сквозь зубы, чтобы не услышали снаружи, Георгий. И инстинктивно пытается хоть немного прикрыть постыдную наготу Лоры.
Та лениво приподымает веки:
— Я и дальше буду лежать распятой? Откровенно говоря, такая поза мне очень нравиться, однако, боюсь, публика ее по достоинству не оценит.
В это мгновенье кто-то сильно дергает ручку двери. Георгий отбрасывает тело назад. Теперь они с Лорой лежат уже оба — валетом. Под простыней. Голые. И его «дусик» все еще бесцеремонно торчит в ее влагалище.
Назойливые гости, наконец, уходят. Может, на поиски проводника, а может, в свое купе отдыхать.
Они вновь приступают к столь бесцеремонным образом прерванным пьянящим больше самого изысканного спиртного занятиям.
…Постоялец застонал, переживая сладостные минуты снова.
Спустя 10 минут. Квартира Елены.
Дома, поддавшись чувству необъяснимой тревоги и надвигающейся опасности, Елена, забравшись с ногами на диван, неспешно перелистывал фотоальбом, который не открывал давненько. Вот она, совсем пичуга, в простеньком сарафанчике, перешитом из старого маминого платья, гордо восседает на деревянной лошадке.