Рыцарь не удостоил нас ответом, просто демонстративно опустил забрало с таким видом, будто ему не пристало снисходить до разговоров с чернью. Что ж, его право. Только вот сама чернь вовсе не обязательно должна придерживаться глупых правил.
– Прекрасно, – усмехнулся Тиррэль. – Раз возражений больше нет, мы вполне можем перекусить на скорую руку и надеть теплую одежду. Кажется, снегопад начинается.
Я взглянула на небо, затянутое тучами. Они плыли медленно, неторопливо, словно боялись расплескать содержимое до срока, цеплялись за горные пики, скребли по скалам. Снег пока не начался, но явно собирался это сделать. Оставалось радоваться, что не дождь. Не знаю, чего именно мне не хочется больше – вымокнуть насквозь или быть засыпанной замерзшими кристаллами воды.
Все получили по полоске мяса, горсти сухофруктов. Ледяная вода из моей волшебной фляги плохая замена горячему чаю, но термосов у нас нет, костер развести не из чего. В итоге чем богаты, тем и рады.
Один сэр Толеснал призывы к трапезе проигнорировал. С лошади он не слез и гордо созерцал окрестности, крепко сжимая латной рукавицей обломки некогда грозного копья, словно позировал для собственного памятника и боялся спугнуть ветреную музу мастера.
– Сэр Толеснал, – увещевал рыцаря Линк, в чьих голубых глазах закованный в броню мужчина был чем-то вроде бесстрашного героя, уезжавшего в закат после нежного прощания с очередной спасенной девой, – вы бы поели! Кто знает, сколько нам еще до деревни топать. Ничто так не согревает, как хорошая трапеза. Ну и хорошая теплая одежда, разумеется. Так что не мешало бы вам утеплиться. Не ровен час, снег пойдет. Доспехи – плохая защита от холода.
Рыцарь не удостоил нас ни ответом, ни кивком. Хамское поведение, как ни крути. Пусть он сын какого-то там графа, но элементарную вежливость никто не отменял. К тому же гордец сам напросился к нам в спутники, а теперь нос воротит?
– Но еще не поздно вернуться, – осторожно бросила я.
Так кидают камень в водоем, а затем смотрят, как расходятся круги по воде.
– Поздно. Назад пути нет, – гулко молвил рыцарь из неведомых глубин своих доспехов. – Труба зовет, и я спешу на ее зов.
– Ну что ж. Безумству храбрых поем мы песню, – хмыкнула про себя, поражаясь упертости некоторых.
– Что вы привязались к моему сэру? Не может он слезть с коня, и все тут. Хоть вы на коленях его умоляйте, нипочем не слезет, – доверительно просветил нас Кехт.
– Отчего же? Он дал обет не слезать с коня, пока не совершит свой подвиг во имя прекрасной дамы сердца? Как это романтично! – восхитилась Лисса, и в ее изумрудных глазах появился туманный налет мечтательности.