Он закончил и сел. Наступила некоторая пауза, для Виктора в какой-то мере неожиданная. Он ждал или одобрения, или в худшем случае обвинений в авантюрности, но сейчас возникло такое впечатление, что он что-то сделал не так.
– Позвольте мне… – нарушила общее молчание Инна Станиславовна. – В какой-то мере я ожидала идеи примерно в таком ключе, и все даже очень логично, и я бы сказала, даже привлекательно, но… Получается, мы – неоколониалисты? Мы, провозгласившие миру сталинские принципы добра и справедливости, используем наше начальное преимущество, нашу фору, для того чтобы увеличить пропасть между богатыми и бедными? У себя мы можем сделать справедливое, богатое, образцовое общество, чуть ли не полное равенство, но – за счет того, что других в этот счастливый мир не пустим? И будем смотреть на те же США, на тот же Евросоюз, чтобы они, не дай бог, не переплатили большей части человечества, или войдем с ними в сговор. Да, мы, конечно, выторгуем себе место в мире. Но в каком мире? Куда пойдет этот мир? Это просто мировой концлагерь какой-то. Борясь внешне против мира наживы, вы предлагаете капитулировать внутренне. Полностью и безоговорочно. Та же идея золотого миллиарда, только мы выбиваем себе там квоту, а остальные миллиарды для нас мусор. И мы будем смотреть на эти миллиарды и мучиться от того, что приличия нам не позволяют просто их уничтожить, и надеяться, что, может, они как-нибудь сами того… Извините за резкость, но просто я этого не понимаю.
– Простите, – ошарашенно переспросил Виктор, – а что же вы тогда нам предлагаете? На нары? Ну и потом, без этого они там в своих деревнях еще хуже будут жить! Так мы им работу дадим, заработки, они развиваться будут, школы строить, учиться, ну, я не знаю…
– Ну, это еще у Киплинга написано. Бремя белого человека. Мы, значит, им дороги строим и фабрики, а они, неблагодарные, в нас господ и поработителей видят. А ведь господа и есть. Нам невыгодно, чтобы они до нас дорастали: норма прибыли понижается.
– Коллеги, не забывайте, пожалуйста, еще одну сторону, – раздался неторопливый голос Шниперсона. – Я не психолог, но я освещу этот аспект. Мы, по сути дела, вталкиваем население стран с дешевой рабочей силой в другой уклад, индустриальный, вытаскиваем его из аграрного бытия. А ведь человека так просто не переделаешь. И на мой взгляд, не нужно форсировать, быстро подтягивать такое население к нашему уровню, потому что для него самого это может оказаться трагедией, как у нашего крестьянства во время ускоренной индустриализации. Может, они начнут массовый вандализм и саботаж, может, сопьются, может, расцветут бандитизм и наркомания. Сразу выравнивать зарплату, доводить до возможности только получать удовольствие и мало работать – не надо. Можем подорвать мораль.