– Короче, сам черт ногу сломит, – вздохнул Виктор. – До заброски в наше время я здесь сидеть буду?
– Я думаю, вы сможете вечером поехать домой. Отдохнете, выспитесь.
– Не спешите, Светлана Викторовна, – возразил Гаспарян, – эта версия не единственная. Например, нашего хроноагента могли предупредить, что в эту точку перехода лезть опасно.
– Но они же могут ее отключать. И потом, есть решение отправить хроноагента обратно при первой возможности. Подписал президент СССР Романов.
– А Руцкой его не отменит? – осведомился Виктор. Перспектива оказаться под машиной его тоже не очень соблазняла. Как и возможность сделать сон про попадание в одна тысяча девятьсот сорок первый год вещим.
– Руцкой утром сложит с себя полномочия, – ответила Светлана, – в связи с возвращением товарища Романова к трудовой деятельности.
– Да, оставили ему в наследство вопрос с болгарами…
– Не особо-то и вопрос. Сейчас у Болгарии куча долгов, кредиты ей давать некому, им нужен наш рынок сбыта болгарконсервов и советские вложения в туризм.
…На экране Клинтон под фотовспышки принимал поздравления. Лицо у него все так же было похоже на подушку после бурной ночи, но теперь на нем отражалась еще и растерянность.
«Бедняга, – подумал Виктор, – из тебя диктатор, как из садового хрена пистолет»…
…– Да, я в моторе, на работу еду. У тебя как там?
– Нормально. Знаешь, Верусь, сегодня вечером уже домой отпустят.
– Отлично. Только знаешь, я вот хотела сказать…
– Что-то случилось?
– Ничего не случилось, просто я переписывалась по сети с одним человеком, он в Ярославле живет, директор небольшой фабрики… Короче, он на ноябрьские приезжает свататься.
– Поздравляю! Вот видишь, как все хорошо!
– Ты серьезно? Не обиделся?
– Понимаешь, я как раз хотел сказать, что я скоро уезжаю. И надолго.
– Навсегда?
– Не знаю. Никогда не говори «навсегда». Но я рад за тебя.
– И я за тебя. Если будет возможность, пиши! Береги себя!
Попрощавшись, Виктор задвинул антенну, сунул телефон за пазуху и прошелся туда-сюда по коридору. «Все нормально, – думал он, – все нормально. Все счастливы. Неужели я в самом деле завтра вечером буду дома? Конечно, вечером, ведь должны выбросить в то же время и место. А если… если это уже другое задание?»
Из двести двенадцатой, потягиваясь, вышел Гаспарян.
– Конгресс одобрит, судя по дебатам. А нам придется все начинать сначала.
– Если передумали меня отпускать – пожалуйста, скажите сразу. Я пойму. А то ходить вокруг да около…
– Надо бы, конечно. Но есть политическое решение. – И Гаспарян указал пальцем на потолок. – А вообще не знаю, как вы сможете теперь жить в своей РФ. Нашу систему, конечно, нельзя назвать полностью свободной – пока нельзя, – но она хотя бы гуманна! Она существует с молчаливого согласия большинства! А у вас с капитализмом большинство людей не согласно, но ничего сделать не может, потому что все живут под угрозой лишения средств к существованию. Он-то и не разваливается потому, что держится на угрозах, а не на соглашениях.