– Если я правильно помню, – сказала Рита, выволакивая ладони и колени из жирной земли, – у масонов была числовая символика…
– Да. Цифре «два» соответствовали две полярные противоположности, мужское и женское начала, а в некоторых интерпретациях – оппозиция Восток – Запад. Тройке – три масонские степени: ученик, брат и мастер. Четвёрка – Число Храма, четыре стадии очищения. Если нас ведут сейчас путём посвящения в масоны, то эти четыре стадии мы уже прошли. На первой нас очистили водой, на второй – воздухом, на третьей – огнём, на четвёртой – оружием: стрелами, копьём и камнем.
– Чище мы не стали… После такой дезинфекции и пемзой не ототрёшься.
– Это же образно! Цифра «пять» – Число Брата или Число Товарища. Думаю, что в пятом зале наши мытарства закончатся.
– Конец концу рознь, – афористично изрёк Хрофт и вытолкнул своё лоснившееся от пота тело из шахты-шланга. – Опаньки! Вот он и пятый!
Они снова могли распрямиться. Больше того – глаза их опять увидели свет. Странный, холодно-неоновый, но при этом неяркий, он исходил прямо от стен зала, словно они были покрыты фосфоресцирующим составом.
– Как они могли такое сделать? – изумилась Рита. – Если это фосфор, то он должен был давно погаснуть. Сюда ведь никогда не заглядывает солнце.
– Розенкрейцеры, да и некоторые другие масоны, считались хорошими алхимиками. Им было доступно многое.
– Алхимия появилась не раньше третьего века нашей эры! Её не могло быть в Помпеях!
– Судя по диссертациям современных историков, масонов тоже не могло быть в Помпеях. И всё же они тут были. Дата зарождения алхимии точно не установлена. Этим ещё египтяне при Рамзесах и Тутмосах баловались.
Хрофт подошёл к стене, на которой, как и во втором зале, были начертаны латинские буквы.
– Что здесь?
Рита пригляделась к освещённой неверным сиянием надписи:
– «Брат! Чтобы приобщиться к тайнам Ордена, тебе осталось одно испытание. Отринь подкову – и ты сделаешься Властелином Бытия».
Под надписью, сквозь слой светящегося субстрата, проступала эмблема: пятиконечная звезда, будто сошедшая с будёновки красноармейца, а в центре её – буква G.
– Гносис! – Джим запрыгал, как ярмарочный Петрушка. – Квинтэссенция масонства! Сокровища там! Там!
Хрофт поджал губы и протянул руки – как два разводных гаечных ключа – к выступавшему из стены полукольцу.
– Отринуть подкову? Айн момент…
Он прикоснулся к металлу и, возопив, как щен, которого пнули под хвост, отдёрнул руки.
– Горячо!
Рита приблизила пальцы к подкове – припекало.
– Везувий! Мы дошли почти до самого вулкана.
Она знала, что последнее извержение Везувия случилось в сороковых годах двадцатого века. Но вулкан не спал, он только подрёмывал – геохимическая жизнь в нём продолжалась, несмотря на внешнее спокойствие. Древнеримские предтечи масонов знали об этом.