До начала карельской игрушки оставалось два дня. Вышата не собирался ехать – беспокоился за Риту, но она убедила его, что ничего экстраординарного с ней за неделю не произойдёт. Хрофт, взявший на себя должностные обязанности дядьки Черномора при выездной бригаде питерских богатырей, был ей благодарен: ратники летом разбрелись кто куда, дружина выглядела дохловато, и дорожить приходилось каждым ратоборцем.
– Славик, ну кто на меня позарится? – говорила Рита своему Ромео. – Съезди, развейся.
Бандитов она не боялась. У них не может быть к ней ни малейших претензий – своё обещание она выполнила честно. А они отплатили бесстыжим надувательством. Пустой портфель Калитвинцева валялся под Ритиным столом, как напоминание о совершённом ею идиотическом поступке. Нашла кому поверить!
В Петрозаводск отправлялись вечером, а с утра Хрофт затеял в любимой рощице за Петергофским шоссе генеральный прогон. Вместо печенегов привлекли прикативших из Выборга тевтонских рыцарей. Тевтонцы бряцали доспехами и заносчиво сулили задать русинам первосортную взбучку. Хрофт немногословно отбрыкивался: дескать, бой покажет.
Тевтонцы ударили тупоносым клином, стали перемалывать дружину, словно жернова. Отряд Хрофта разошёлся по швам, Вышату отнесло в кусты, где на него насели трое рыцарей в цилиндрических шлемах с гнутыми рогами, похожих на банки из-под белил. Они секли воздух здоровенными мечами, Вышата едва успевал уворачиваться и подставлять щит. Под ногами ломались сучья, сверху порошила сбиваемая с веток листва. Рыцари планомерно теснили Вышату к шоссе, подальше от других ратников. Вот уже и фигуры остальных затянуло зелёной сеткой, мельтешат теперь только эти три чучела с банками на головах.
Вышата отпрыгнул и опустил меч остриём долу.
– Харэ, мужики, перекурим.
Но они, как заведённые, снова полезли на него, зачиркали клинками по латам. Отмахиваясь, он завилял меж кустов, зарычал грубо:
– Не дошло, что ли? Хватит!
На ближайшей лужайке троица расстыковалась, рыцари с похвальной (с учётом их громоздкой амуниции) прытью окружили Вышату. Двое всадили мечи в землю и вывернули ему руки назад. Вышата выронил своё оружие, согнулся в три погибели. Третий тевтонец подошёл к нему и приставил клинок к горлу.
– Дёрнешься, зарежу… чвак! – прогудело из-под шлема-банки.
Вышата обмер. С усилием поднял голову – шейные позвонки отозвались хрустом, – и увидел в прорезях зрачки, в которых не было ни намёка на пощаду. А ведь зарежет!
– Мы вам всё отдали…
– Зато мы вам не всё… чвак!
Не снимая шлема, тевтонец полез за ворот своей кольчуги, и оттуда бабочкой выпорхнул бумажный пакет, подоткнутый для прочности канцелярскими скрепками.