«Его называют Ричардом Бесстрашным, — думала Альруна, — и восхваляют его за отвагу. Но никто не видит, во что ему обходится это мужество. Он не только обрел смелость, но и стал слеп, ведь чтобы укротить свои чувства, нужно не замечать чувств других».
Он давно уже не был для нее героем в сияющих доспехах, как в детстве, героем, для которого вся жизнь — игра, но, невзирая на все слабости Ричарда, любовь к нему оставалась столь же сильной. Впрочем, она не придавала сил самой Альруне. Девушка оставалась ранимой и упрямой… и страдала от бессонницы.
Она беспокойно перевернулась на спину, слушая дыхание других девушек в комнате, почувствовала, как тяжелеют ее веки. И когда сон уже готов был объять ее, в комнате вспыхнул яркий свет. Вскинувшись, Альруна увидела факел, но не сумела разобрать, кто его держит.
Другие девушки закричали. У Альруны пересохло во рту. Она чувствовала, что им угрожает опасность. «Если бы я уснула, то знала бы заранее, что нам предстоит», — подумала она. Теперь же ей ничего не было ведомо о будущем, как и другим обитательницам этих покоев.
— Что такое, что случилось, почему нас разбудили ночью?
Человек с факелом подошел поближе, и Альруна увидела, что это ее мать.
— Вставайте, скорее! — воскликнула Матильда. — Мы должны перевести вас отсюда в безопасное место!
Еще царила ночь, облака темными крыльями закрывали звездное небо, но во дворе, где в такое время можно было встретить только дозорных или пьяных, тщетно пытавшихся найти уборную, было полно народу. Кто-то успел одеться, другие кутались в одеяла. Никто, похоже, не знал, что делать. Во дворе метались не воины — те покинули город, а писари, слуги, монахи. Все что-то кричали, но в этом море голосов Альруна не услышала ни одного ответа на свои вопросы. Матильда тоже молчала, играя желваками. Она побледнела, а лицо Арвида посерело. Отец обнял Альруну, словно не видел ее несколько недель.
— Папа… — начала она.
— Оденься. Возможно, нам придется бежать из Руана.
Девушка не чувствовала холода, она не заметила даже, как мать набросила ей на плечи накидку. Двор казался слишком маленьким для такой толпы, чью панику не мог остудить даже прохладный ночной ветерок. Люди, похоже, были уверены, что тут небезопасно — как и в их домах.
— Ричард… Где Ричард? — крикнула Альруна.
— Ему придется сражаться за свои земли… — хрипло ответил Арвид. Мужчина помолчал и только потом начал рассказывать, что же случилось.
«Как он постарел, — думала Альруна, слушая отца. — Он уже не может справляться с тревогой за своего герцога столь же стоически, как в молодости. А если так же будет и со мной? Вдруг когда-нибудь я состарюсь настолько, что уже не смогу выносить эту любовь?»