Гуннора. Возлюбленная викинга (Крён) - страница 70
— Ричард…
— Я ничего не могу дать тебе. Я принадлежу моей стране. Я никому ничего не могу дать. Никому, — вырвалось у него.
Альруна сглотнула.
Вот что принес ему этот бой. Осознание того, что он не любит не только Альруну, но и любую другую женщину. Он вообще не был способен на любовь. Ричард не мог пообещать Альруне счастье, но хотел избавить ее от ревности.
Его слова не утешили ее, как поцелуй, не согрели, как объятия, не одарили страстью, как ночь в его постели, но после всех этих лет, когда Альруна казалась себе отвергнутой, они были истинным благословением.
— И все же… — Она не договорила.
Ей и не нужно было больше ничего говорить. Он все мог прочитать на ее лице. «И все же — я никогда не предам тебя. И все же — я люблю тебя, и неважно, ответишь ли ты мне взаимностью».
Его руки коснулись ее волос, а затем Ричард поцеловал ее в лоб. Альруна почувствовала его теплое дыхание, и герцог сжал ее в объятиях.
Потом он отстранился и вновь стал таким, как прежде: мужчиной, считавшим ее сестрой, а свой пост — не такой уж тяжкой ношей.
— Благодаря твоей молитве я еще жив. Благодаря твоей молитве мы одержали победу, — сказал он. — Как я могу отблагодарить тебя?
Место, куда он поцеловал ее, горело огнем. Поцеловал… Он ее поцеловал… И это был поцелуй не брата, а отчаявшегося, несчастного человека… Одинокого человека.
— Скажи, чего ты хочешь?
Альруна не раздумывала долго.
— Меня не сделают счастливой богатые подарки, украшения, цветы, платья. Я хочу отправиться с тобой на верховую прогулку в лес.
Гуннора ускорила шаг. Свет, падавший сквозь листву, становился все слабее, тени деревьев все глубже, а хижины так и не было видно. Она редко решалась так далеко отходить от своего дома и уже сожалела о том, что приняла приглашение той крестьянки. Но повод был столь радостным, что Гуннора не устояла. В деревне родился ребенок, и Гуннору позвали провести обряд «дисаблот», жертвоприношение идизам — духам-хранителям, благоволившим новорожденным. Малыш растрогал Гуннору. Ребенок был весь в крови, но эта кровь говорила не о смерти и ранах, но о новой жизни, не о жестокости и насилии, но о надежде. Прижимая к себе новорожденного, Гуннора с тоской вспомнила о своих младших сестрах, и ей пришлось собрать всю свою волю, чтобы вернуть дитя матери. Вельва принесла в жертву петуха, но думала о том, не было бы лучше, если бы вместо этого она приласкала ребенка, прижала к себе, поцеловала.
Уйдя из деревни, Гуннора чувствовала себя еще более одинокой, но сейчас ее страшило уже не одиночество. Крестьянки предупредили ее: недавно неподалеку отсюда разразился бой и в округе полно воинов. Хотя солдаты обычно не заходили в лес, кто-то мог и заблудиться. Нужно было поскорее найти свою хижину!