— Слово чести, я удивлен! Как вы можете держать открытыми окна, когда здесь так много дорогой посуды! — воскликнул Раймон, считавший город прибежищем воров и разбойников.
Каролина смерила гостя насмешливым взглядом.
— Немногие решатся на воровство у капитана Келлза, — заметила она. — Все знают, что он скор на руку и расплата наступит незамедлительно.
Еще одна подробность из области флибустьерского быта!
— У меня для вас сюрприз, — продолжала Каролина. — Сегодня нам за ужином будет прислуживать та самая девушка, которую вы оградили от крупных неприятностей.
Между тем дверь открылась, и в дверях показалась Джилли в скромном синем платье с белым фартуком и белым воротничком. Ее непослушные рыжие кудри не без труда удалось зачесать наверх и спрятать под белым чепцом. И вот уличная девчонка превратилась в опрятную маленькую служанку. Только глаза выдавали сущность Джилли. Они едва не вылезли из орбит, когда девчонка увидела колье. Новоиспеченная служанка чуть не уронила серебряный поднос с супницей.
Испанец скользнул равнодушным взглядом по девчонке. Джилли уже собиралась подмигнуть ему, но, заметив его безразличие, вспыхнула. При других обстоятельствах она показала бы ему язык, но сейчас, под пристальным взглядом Каролины, вынуждена была соблюдать приличия. Скосив глаза на колье, Джилли с грохотом водрузила поднос с супницей на стол.
— Как видите, — продолжала Каролина, когда девушка покинула комнату, — я взяла Джилли в дом служанкой. Она с детства не видела хорошего обращения. Надеюсь, здесь она отойдет душой.
Ого! Дама не только красива, но и добра. Поразительное для жены флибустьера мягкосердечие.
— Я никогда не была во Франции, — вдруг сказала Каролина, внимательно глядя на гостя. — Расскажите мне о вашей родине. Она красива?
— Я из Марселя, — пожав плечами, ответил Раймон. — Грязный, суетливый порт, что в нем красивого? — Это был типичный ответ испанца, презиравшего все французское за пестроту и отсутствие стиля.
Каролина слегка приподняла брови. Странно слышать это от француза. И поразительная прямолинейность. Знакомые Каролине французы обычно долго ходят вокруг да около, предпочитая говорить обиняком, особенно когда беседуют с дамами.
Итак, несмотря на имя и по-французски вычурный наряд, признание, что он родом из Марселя, в монсеньоре де Монд было что-то… испанское, и Каролина, жившая и повидавшая на своем веку множество испанских пленных, ожидавших на Тортуге своей участи, почуяла в этом человеке нечто, что роднило его с этими людьми.
Каролина решила осторожно проверить свою догадку. В тот момент, когда Раймон принялся за омара, она вдруг спросила на испанском: