— Но вы помогли мне. Видите ли, до встречи с вами у меня была другая жизнь, и эта другая жизнь все не отпускает меня. Мы все в плену нашего прошлого. Надеюсь, вы меня понимаете.
— Да, я вас прекрасно понимаю. Но что привело вас в Эль-Морро?
— У вас здесь пленник, — сказала Каролина и снова пригубила из бокала. — Вы арестовали его вчера на балу у губернатора.
— Вы хотите с ним увидеться?
— Нет, мне нет нужды с ним видеться. Я очень хорошо знаю, кто он такой.
— Ах вот оно что… — протянул дон Рамон, откинувшись на спинку стула. — И кто же он такой?
— Он — капитан Келлз.
Дон Рамон вертел в руках свой бокал, поглядывая на Каролину.
— Он клянется, что это не так. Он клянется, что его зовут Робин Тирелл, маркиз Солтенхэм, и утверждает, что является английским пэром.
— Он умеет говорить убедительно, — согласилась Каролина. — Насколько я знаю, он сумел убедить губернатора в том, что является посланником его величества.
— Верно, — согласился Рамон. Перегнувшись через стол, глядя прямо в глаза Каролине, он спросил: — Зачем же вы его выдаете?
К этому вопросу она была готова.
— Потому что по городу уже распространился слух, что я — Серебряная Русалка.
Дон Рамон нахмурился.
— Я не обмолвился ни словом.
— В вашей порядочности я не сомневаюсь, но капитан Авилла знает, кто я такая.
— Капитан Авилла отправился в плавание, даже не сошел на берег. Он не мог вас выдать.
— Все находившиеся на борту «Божьего суда» знают, что я — жена Келлза.
— И все они здесь, в Эль-Морро. Вам не следует бояться слухов, сеньорита.
— И все же стоит. Некоторые из офицеров корабля капитана Авиллы тоже знают, кто я такая.
На это дону Рамону ответить было нечего. Серебряная Русалка и Келлз всегда упоминались вместе. Руж — другое дело: при всей своей скандальности для испанских властей она интереса не представляла. Келлз же был занозой в боку Испании, он потопил немало испанских кораблей, и его поимка могла стать настоящим триумфом. Что же касается его подруги, то всем было известно: она плавала вместе с ним и помогала ему. Серебряную Русалку нельзя было отпустить с миром. Ее надлежало схватить и наказать заодно с любовником и сообщником. Дон Рамон размышлял, барабаня пальцами по столу. Наконец он принял решение.
— Вы сказали страже, кто вы такая?
— Я назвалась донной Каролиной.
Лицо дона Рамона прояснилось.
— Тогда нет нужды обрекать себя на наказание заодно с пиратом. У этих стен нет ушей. Давайте будем считать, что этого разговора никогда не было. Вы уйдете отсюда, и никто ни о чем не узнает.
— Но многие уже знают. Я своими ушами слышала, как сегодня об этом перешептывались слуги. Вскоре обо всем станет известно губернатору.