— Про отца я знаю, — ответил Витек. — Он верующий.
Борис Михайлович улыбнулся:
— В верующие меня записал.
— А ведь он т а м копает, там, Боря, — оживлялся все больше дед.
— Об этом мы говорили с ним, а вот институт — это для меня и для матери новость. Согласен, не все должны, по почему ты вместе с не всеми, в детском садике бабушкой хочешь работать? — Борис Михайлович вспомнил разговор с учительницей про детский садик, вспомнил, где Витеньку так любят. Неужели это на правду похоже?
— Во-первых, папа, любой труд надо уважать…
— Поддел, молодец, Витек, учи отца, учи, — перебил дед, подзадоривая внука.
— В детском садике ничего плохого нет, — дальше сказал Витек, — но это, конечно, мне не подходит. Мне нужно проверить все.
— Что все?
— Этого парня проверить, и вообще.
— И где же ты собираешься проверять? — допытывался отец.
— Пока не знаю. Надо думать. Конечно, не в институте.
— Зачем же вас учили десять лет? Ничему не научили? Если так, иди дальше, в институт иди, раз не ясно тебе.
— Одной теории мне недостаточно…
Дед притих, навострил ухо, Катерина и баба Оля потихоньку стали терять интерес к разговору, стали перешептываться, пропускать отдельные места.
— Это какой же теории? — вполне серьезно забеспокоился Борис Михайлович.
— Теории, основанной на насилии.
— Вот так ты и с учителем спорил? На обществоведении?
— Так.
— И за это он ставил пятерки?
— За это.
— И до сих пор стоишь, значит, на своем?
— В каком-то смысле.
— Вот видишь, отец, — обратился Борис Михайлович к деду, — со мной-то тебе легко было, ты вот с ними попробуй поговори.
— Ну, ну, копай, внучек, копай, — не терпелось деду, — давай дальше, дальше.
Однако заговорил снова отец, Борис Михайлович.
— Значит, — сказал он, — тебе насилие не подходит? Значит, ты согласен жить под царем, под татарами, под фашистами? Без силы их ведь не сгонишь с места?
— Ты говоришь о случаях частных, а я говорю о принципе. Насилие рождает только насилие. Откуда все началось, непросто вывести. Ты из середины берешь.
— Лельки тут нет, она бы тебе сказала, ты меня тут запутаешь. Только в одном меня не запутаешь: на земном шаре нету другой дороги для людей, кроме нашей дороги, ты плохо газеты читаешь, а то бы и сам понял, что это так… «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» — так говорится в нашем «Интернационале». Мы насилье разрушим. А ты говоришь, мы стоим на насилье. Нет, тут Лелька нужна, она бы тебе доказала. Вот интересно, Витек! Почему, раз ты такой ученый, почему Лелька, сестренка твоя, вписывается, а ты не вписываешься?
— Куда?