— Вот скажи ты мне, Витек, ты постой немного, дай мать отдохнет пока, вот скажи мне. Встаешь ты утром, ну, хоть завтра утром, а я назначаю тебя президентом, а если хочешь королем, премьером, кем хочешь, вот назначаю, скажи мне: что ты начнешь делать? Что сделаешь, ну то, чего тебе не хватает сейчас или с чем ты не хочешь считаться, что неправильно, по-твоему, и так далее. Давай, полная тебе власть! Давай! Вот о чем я забыл у тебя спросить.
Витек улыбнулся.
— Если бы я знал, — сказал Витек.
— Значит, не знаешь?
— Не знаю.
— Тогда давай вписывайся. Учись хорошо, в институт поступай, отца-мать слушайся и так далее.
— Ладно, папа, ты не волнуйся, я буду все делать, что надо и как положено, даже лучше, ты не беспокойся.
Катерина слушала и улыбалась.
— А что, Витек, если бы ты действительно стал у нас первым руководителем в государстве? А?
— Я бы, — сказал Витек, — вернул бы отцу пыжиковую шапку, чтобы он вернул ее Лельке, чтобы она вернула ее туда, где взяла, а к тебе, мама, послал бы ревизию, непьющую.
Борис Михайлович хмыкнул, а Катерина посумрачнела.
— Нет, — сказала она, — не будешь ты, сынок, хорошим сыном. Ладно, пошли.
Борис Михайлович, перед тем как тронуться с места, сказал невесело:
— Значит, ты нас с матерью и Лельку в том числе считаешь жуликами.
— Ничего я не считаю. Вы как все.
— Хорошо, что не хуже всех, — сказала Катерина.
И они пошли, растянувшись в цепочку.
И когда подошел автобус, и когда сели мать с отцом, и когда автобус, фырча и набирая обороты, отошел, Витеньке было хорошо, что он остался, а они уехали. Но когда автобус скрылся за выпуклостью шоссе, а Витек повернулся в сторону проселочной дороги, в сторону деревни, чтобы идти назад, вдруг показалось бессмысленным и невыносимым идти через этот взгорок, возвращаться к дедушке и бабушке, в сиротливую эту деревню, зажатую зимними лесами, засыпанную снегом, отгороженную от всего мира. Небо стояло низкое, набрякшее мертвыми тучами, в отеках и красноватых ссадинах. Он даже не поверил в такую быструю перемену в настроении, но это было так. Он ускорил шаги, разогрелся на ходу, отвлекся немного ходьбой, а войдя в дом и не ответив на бабушкины вопросы, проводил ли он отца с матерью, сказал:
— Бабушка, я тоже поеду.
— Когда поедешь?
— Сейчас.
— Что это надумал, внук? — спросил дед. — Не мать ли приказала?
— Да нет, дедушка, я просто вспомнил, что мне срочно надо по делу. Забыл, а по дороге вспомнил.
— Вспомнил — поезжай. Ружье, Витек, я подарил тебе, так что твое оно, хочешь — забирай, хочешь — оставляй тут. Хотя что же, брать нельзя, ты не имеешь права на ружье, только членам общества можно. Пускай висит.