У Сьюз, когда понадобится, прорезается командирский тон. Через полминуты Тарки снимает и куртку, и галстук, и рубашку, и ботинки с носками. Торс у него оказывается неожиданно мускулистый и загорелый.
– Тарки, ты на тренажерах занимаешься? – удивляюсь я.
– Помогает на строительстве ограды вокруг поместья, – поясняет Сьюз. – Там-то ты не стесняешься раздеваться?
– Там я на своей земле, – констатирует Тарки очевидный для него факт. – Сьюз, дорогая, верни рубашку…
– Нет! Надень лучше вот это. – Она вручает ему солнечные очки «Рэй-Бэн». – Вот! Замечательно!
Я уже собираюсь, сжалившись над Таркином, предложить ему чашечку «эрл грея», но рядом приземляется волейбольный мяч, и Сьюз вскакивает его подобрать. За мячом прибегает бронзово-загорелый спортсмен в обрезанных джинсах и фирменной футболке «Золотого покоя» – когда он оказывается ближе, я узнаю Брайса. Брайс – личность неординарная. У него самые пронзительные в мире голубые глаза, и прежде чем что-то сказать, он всегда очень пристально на тебя смотрит. Сколько ему лет, не знаю, – волосы у него с проседью, но при этом он невероятно энергичный и подтянутый. Группы он не ведет, однако постоянно расхаживает по территории, знакомится с людьми и с убежденным видом изрекает что-нибудь вроде: «Здесь начинается ваш путь».
– Ребекка! – В углах голубых глаз разбегаются лучики морщинок. – Как у вас дела?
– Великолепно! – сияю я. – Брайс, это мои друзья, Сьюз и Таркин.
– Вот ваш мяч. – Сьюз отдает подобранное, с легким смущением откидывая волосы за спину и втягивая живот (хотя втягивать ей там нечего).
– Спасибо! – Брайс одаряет ее ослепительной улыбкой. – И добро пожаловать! – Его взгляд падает на охотничью куртку Таркина. – Крутой пиджак.
– А. Гхм. Рабочая одежда, так сказать. Вторая натура и все такое.
– Натура? – оживляется Брайс. – Да, отличная идея. Погода на натуре бывает непредсказуемая! А какие карманы! Можно? – Брайс восхищенно вертит в руках куртку.
– Да, хоть кассеты клади, хоть катушки.
– Так вы на пленку снимаете? – округляет глаза Брайс. – Артхаус? Простите за нескромный вопрос… я мог видеть ваши работы?
Сдавленное хихиканье Сьюз доносится, как раз когда до меня, наконец, доходит смысл недоразумения. Брайс принимает Таркина за режиссера. Тарки! Человека, более далекого от кино сложно найти.
– Работы? – Во взгляде Таркина появляется затравленность. – Вы про… Летерби-Холл?
– «Летерби-Холл»? – морщит лоб Брайс. – Нет, боюсь, не видел. Его в международный прокат выпускали?
Таркин в замешательстве. Перехватив взгляд Сьюз, я изо всех сил стараюсь не расхохотаться.