Генеральская трубка пыхнула дымом.
– Хорошо, Элоиз. Но ты не боишься, что ты просто не сможешь воспользоваться плодами своей победы?
– Иными словами, Коля, ты хочешь сказать, что меня вышвырнут с работы, после того, как по телевидению покажут запись истерики Ганса Оффенбаха?
Генерал Кошкин кивнул.
– Я не боюсь этого, Коля. Тебе все равно придется отдать в аренду на полгодика пару своих «красоток», а если я уйду в отставку, они могут попасть в другие руки. И я не могу дать тебе гарантии, что это будут хорошие, чистые руки. Теперь я снова повторю свою невинную просьбу, Коля: дай мне своих «красоток» и я смогу кое-что предпринять в деле Дордини.
Генерал Кошкин думал целую минуту.
– Ладно, будем считать, что у нас пока ничья, Элоиз. Но больше двух девушек я дать тебе не смогу. И учти, что…
– Прошу тебя, не бойся! – торопливо перебил доктор Хартли. – Я верну тебе девушек в целостности и сохранности.
– Верю на слово.
– Спасибо. Правда, я никак не могу понять, откуда ты берешь своих «красоток», Коля?.. – доктор Хартли хитро прищурился. – Кто финансирует их обучение, которое наверняка стоит не одну сотню миллионов долларов? – голос доктора вдруг стал очень мягким. – Кстати, Коля, я бы мог помочь тебе…
– В чем?
– Ну, хотя бы по части финансирования подготовки твоих супер-шпионок. Ты понимаешь меня?.. Учти, что в нашей конторе никогда не было проблем с деньгами.
Трубка снова пыхнула дымом. Генерал Кошкин молчал.
19
Театр «Надежда» наконец получил крошечную финансовую помощь. Правительственный гранд, подписанный первым заместителем министра финансов, согревал измученное искусством режиссерское сердце Кости Воробьева.
Бенефис Оли Никитиной назначили на воскресенье. Оля сильно волновалась и немного переигрывала и без того накаленные шекспировские страсти. В первом ряду сидел рослый, красивый мужчина с умными глазами и внимательно смотрел на молодую актрису. У незнакомца были чуть тронутые сединой волосы и волевое, решительное лицо.
«Кинорежиссер!..» – решила Олечка.
Она снова и снова выходила на сцену, но никак не могла отделаться от навязчиво-трепетной мысли, что заветная, маленькая кинороль находится так близко от нее.
После спектакля незнакомец прошел за кулисы и представился. Его звали Андрей Трофимов. Он пригласил Олечку в ресторан, а потом, после ужина, они долго гуляли по Москве. Шампанское немного кружило голову Олечке и она, даже плохо понимая, о чем говорит Андрей, тут же влюбилась в него. В конце концов, «кинорежиссер» Андрей предложил Олечке роль жены… Девушка быстро согласилась, даже не спросив название фильма или сериала.