Посчитав, что этого маловато, чтобы подставить Ивасюка, Николай, после того как Коновалов в упор расстрелял спавшего в подсобке хозяина кафе, не поленился на своей машине съездить в поселок, где проживал Ивасюк, и со смартфона Желябкина послал смс-запрос о состоянии его счета, после чего сразу уничтожил эту «симку». Драгоценный же смартфон, стоивший в три раза больше его автомобиля, Николай оставил себе, а поскольку он понимал, что продать такую приметную вещь так просто нельзя, а хранить у себя опасно, то не придумал ничего лучшего, как подарить его старшему брату Игорю. Чтобы тот ничего не заподозрил, он сказал ему, что это якобы китайская подделка. Зачем он так поступил, Николай на допросе так и не смог пояснить и, пока велось следствие, вообще все отрицал. Сам он не убивал, а во время разбоя лишь стоял на «шухере», поэтому надеялся получить условный срок, однако суд приговорил его к одиннадцати годам лишения свободы в исправительной колонии строгого режима. Когда он выслушал свой приговор, с ним прямо в зале суда случилась истерика. Он кричал судье: «Дурачок! Ты хоть понимаешь, сколько мне сидеть?! Я – юрист, я хочу стать следователем прокуратуры! У меня есть такая мечта! А ты мне всю жизнь ломаешь!»
Организатор и исполнитель убийства Олег Коновалов, как особо опасный рецидивист, был приговорен к девятнадцати годам лишения свободы. В своем последнем слове он сказал, что относится к решению суда с пониманием, и часто повторял: мол, не мы такие, жизнь такая, но какого-либо раскаяния не испытывал.
Скотч для ограбления банка
В субботу первого апреля старшему следователю городской прокуратуры Зое Василевской было не до традиционных в этот день шуток и розыгрышей. Вчера сотрудникам прокуратуры представили нового начальника взамен недавно ушедшего на пенсию Михайловского, а новая метла, как известно, по-новому метет. Новый прокурор Щепкин Василий Петрович, собрав в пятницу в конце рабочего дня всех следователей на совещание, сразу заявил, что научит их всех, как надо работать, а тот, кто уходит с работы раньше десяти вечера, не имеет права называть себя следователем. Что касается законных выходных, то, по его прокурорскому мнению, настоящему следователю неприлично об этом даже заикаться, правда, милостиво разрешил приходить на работу в субботу и воскресенье не ровно к девяти, а на час позже.
Хотя Зоя и сама привыкла не считаться с личным временем, как, впрочем, и любой работник правоохранительных органов с ненормированным рабочим днем, и при служебной необходимости задерживалась на работе сколько нужно, но прокурорский наказ работать до десяти вечера, да еще и без выходных, она сочла форменным самодурством. Начальников-самодуров она по жизни терпеть не могла, а десять лет безупречной работы в прокуратуре давали ей внутреннюю свободу послать такого самодура куда подальше. Потому в эту пятницу она демонстративно покинула стены прокуратуры ровно в восемнадцать ноль-ноль, то есть сразу после окончания трудового дня, и еще своего коллегу-приятеля «важняка» Пашку Федорова подбила в пику новому начальнику уйти с работы вовремя. Паша ее дерзость не одобрил, но и прослыть в ее глазах трусом не хотел, поэтому ему пришлось поддержать ее «бунт на корабле».