– Расскажите мне, что случилось с этими забавными человечками на кораблях, – настаивала Мирабелла.
Вильда возобновила свой рассказ, не переставая думать о том, что происходит.
Ответ она нашла не сразу.
Только когда они выехали за пределы города и на расстоянии стали видны вершины гор, она поняла, что их похитили.
Она упрекала себя за то, что по глупости недооценила опасность, которой они могли подвергнуться. Ведь преступникам, о которых она слышала еще до приезда в Испанию, наверняка стало известно из газет об огромном состоянии Гермионы и Мирабеллы.
Хотя она понимала, что им было необходимо заботиться о драгоценностях Гермионы, ей никогда не приходило в голову, что преступники могли похитить Мирабеллу.
Она смотрела в окно на безлюдный пейзаж, думая о том, куда их могли увезти.
Вильда сообразила, что они направлялись на север от столицы, но не могла ни в чем быть уверена.
Дорога была ухабистой и пыльной, растительность скудной, а по обе стороны дороги виднелись огромные валуны, остатки вулканического извержения.
Ни домов, ни людей не было видно, и сердце у Вильды упало, когда она поняла, что бессильна что-нибудь сделать.
Она не дотрагивалась до дверцы кареты, но была уверена, что она, как и окна, была наглухо заперта.
Человеку, вызвавшему их из Прадо, не стоило труда незаметно запереть дверцы, когда он усадил Вильду с девочкой в карету.
А теперь он сидел на козлах рядом с кучером, и четверня лошадей уносила их с Мирабеллой в какое-то недосягаемое место, где никто их не найдет, если Гермиона не согласится заплатить огромную сумму за освобождение дочери.
И ей придется это сделать, так как выбора у нее не будет.
Вильда дрожала от страха при мысли, как похитители с ними обойдутся. У нее были живы в памяти истории о том, как людей держали в горных пещерах или в темных сырых погребах, пока за них не платили выкуп.
С дрожью во всем теле она вспоминала ребенка, украденного у богатых родителей и случайно убитого, пока он находился в руках похитителей.
Несчастные родители узнали правду, только заплатив выкуп.
– Что мне делать? Господи, что мне делать? – молилась она.
И вдруг она услышала голос маркиза, услышала настолько отчетливо, как будто он был рядом с ней: «Доверьтесь мне».
Он произнес эти слова по другому поводу, но теперь ей казалось, что только он один может найти выход.
«А почему, собственно, я должна ему доверять?» – спросила она себя.
В конце концов, он играл ведущую роль в безнравственном распущенном обществе, где блистала ее сестра. Их представления были чужды ей, а если у этих людей и были какие-то тайные, благородные идеалы, она очень сомневалась, чтобы они пытались им соответствовать.