Осмотревшись по сторонам, она начала передвигать мебель. У стены стоял прекрасно инкрустированный комод с золочеными ручками. Он был тяжелым, но ей удалось, толкая и подтягивая, переместить его к двери. На столе, за которым они ужинали, она поместила обитые бархатом кресла с резными ножками.
Вильда удивлялась потом, откуда у нее взялись силы поднимать столь тяжелые даже для здорового мужчины предметы. Но сил ей придавал страх.
Наконец, когда за окном уже стемнело, перед дверью громоздилась гора мебели, которая должна была стать преградой для Рамона, даже если бы он привел своих людей помочь ему взломать дверь.
Вильда не хотела полагаться на случай, поэтому, вернувшись в спальню, где крепко спала Мирабелла, она принялась передвигать мебель к двери, точно так же, как уже сделала это в гостиной.
Когда она закончила, за окнами было совсем темно, и она почувствовала ужасную усталость.
В комнате была только одна маленькая свеча, но Вильда боялась ее зажигать, в случае если вернувшийся Рамон поймет, что она не спит, и вообразит, что она его ждет.
Вместо этого она раздвинула шторы, чтобы, когда взойдут звезды, в комнате стало светлее. Быть может, хотя она и не была в этом уверена, появится и луна.
Бросив последний взгляд на груду мебели у двери, она почувствовала себя в большей безопасности. Она сняла платье и, оставшись в корсете и нижней юбке, забралась в постель рядом с Мирабеллой.
Бесконечная усталость овладела ею не только после событий дня, но и от физических усилий, которых потребовала от нее перестановка мебели. При обычных обстоятельствах ей бы этого никогда не удалось.
Мирабелла крепко спала. Лежа рядом с ней, Вильда мысленно обращалась к своему отцу, прося его дать ей силы и мужество, чтобы выдержать эту ночь.
Как это ни было странно, она, наверно, все-таки заснула и проснулась, вздрогнув. Первые мгновения она не понимала, где она и что происходит.
Потом, как только она вспомнила, что они с Мирабеллой заключены в Эскориале, она увидела на фоне окна мужскую фигуру.
Сначала она только в ужасе затаила дыхание. Потом, когда она открыла рот, чтобы закричать, мужчина наклонился к ней, и она почувствовала на своих губах прикосновение его губ.
Когда она подняла руки, чтобы освободиться, по тому, как его руки теснее обхватили ее, а поцелуй стал сильнее и глубже, она поняла, кто перед ней.
Это был не Рамон, как она опасалась, но как бы это ни казалось невероятно, это был маркиз!
Он целовал ее до тех пор, пока она не расслабилась и он не почувствовал, что она вполне овладела собой и все понимает. Он поднял голову и тихо сказал: