– Она не сдается. Не люблю репортеров, – проворчал Кобб и ушел, засунув руки в карманы.
– Мой муж – самый несносный антиквар Хламтауна, – с гордостью сообщила миссис Кобб. – И очень красив, как вам кажется?
Квиллер искал ответ потактичнее, как вдруг возле двери раздался грохот, а потом крики и стоны. У входа стоял фотограф «Прибоя».
Крошка Спунер отличался двухметровым ростом и – вместе со всем оборудованием – двухсоткилограммовым весом. Его тучность усугублялась фотоаппаратами, коробками для объективов, экспонометрами, вспышками, кассетами с пленкой и складными треножниками, которые болтались на ремнях и веревках.
Миссис Кобб воскликнула:
– Ах, как жалко! Должно быть, это была севрская ваза на подставке в стиле ампир.
– Ценная?
– Около восьмисот долларов.
– Придержите мое место, – попросил Квиллер. – Я мигом вернусь.
Крошка Спунер с несчастным видом стоял у дверей.
– Честное слово, я не виноват, – уверял он Квиллера. – Я и не приближался к этой дурацкой вазе.
Он огорченно качнул аппаратурой, которая висела у него на шее и на плечах, и треножник ударил по бюсту Марии-Антуанетты. Квиллер обхватил руками холодный мрамор.
– Ой, – пискнул Крошка.
Аукционист посмотрел на остатки севрской вазы и приказал грузчикам аккуратно собрать осколки. Квиллер решил, что пора представляться.
– Мы хотим сделать пару снимков, – сообщил он аукционисту. – Можете спокойно работать. Не обращайте на фотографа внимания.
Воцарилось неловкое молчание. Кто-то нервно засмеялся.
– Ладно, неважно, – сказал фотограф. – Вот галерея. Я буду снимать с лестницы.
– Спокойнее, – предостерег Квиллер. – Разбил – купил.
Спунер презрительно огляделся:
– Тебе нужна форма или содержание? Не знаю, что и делать со всей этой ерундой. Слишком много динамичных линий и никакого контраста.
Он вразвалку направился к лестнице, все его снаряжение заколыхалось, а треножник чудом избежал столкновения с дверцей из кронгласса[2].
Вернувшись на свое место, Квиллер объяснил соседке:
– Это единственный в мире газетный фотограф с докторской степенью по математике. Но иногда немного неуклюж.
– Что вы говорите! – поразилась миссис Кобб. – Но если он такой умный, почему он работает в газете?
Снова раздался стук молотка, и началась вторая часть аукциона. Наконец выставили самые желанные предметы: английский книжный шкаф, комод стиля «буль» с инкрустацией из бронзы и перламутра, греческую икону семнадцатого века и небольшую коллекцию бенинской бронзы.
Время от времени полыхала вспышка фотографа; женщины при этом поправляли прически и делали умные лица.