На одном из прилавков Маус выбрал тушку кролика, и Квиллер отвернулся, пока фермер заворачивал красный застывший трупик в лист газеты, а пушистые родственники убитого глядели на него с упреком.
– Миссис Мэрон, должен признаться, готовит прекрасное жаркое из кролика, – объяснил Маус. – Что и произойдет в это воскресенье, пока я буду за городом на Съезде гурманов. Мне там предстоит быть организатором торжественной части.
С открытого рынка они попали в крытый, занимавший огромное пространство с сотнями прилавков под одной крышей, пол под которыми был усыпан опилками. Торговцы во все горло нахваливали соленые желудки со специями, тесто, шоколадные торты, гипсовые фигурки святых, перепелиные яйца, колдовские зелья, консервированные виноградные листья, осьминогов и приятно пахнущее средство для мытья пола, которое наверняка приносило удачу. Никелированный аппарат выжимал масло из арахисовых орехов. Проигрыватель в лавке пластинок играл гаремную музыку. Маус купил улиток и семян датской горчицы.
На секунду Квиллер прикрыл глаза и попытался проанализировать опьяняющую смесь запахов: свежемолотого кофе, крепкого сыра, сосисок с петрушкой, аниса, сушеной трески, ладана. Его ноздрей достиг запах дешевого одеколона. Открыв глаза, он увидел цыганку, смотревшую на него из-за ближайшего прилавка.
Она улыбнулась, и он подмигнул ей. У нее была улыбка Джой, ее миниатюрная фигурка, ее длинные волосы – только лицо столетней старухи. Одежда на ней была замаслена, а волосы выглядели так, будто их никогда не мыли.
– Рассказать тебе о твоей судьбе? – спросила она.
Завороженный этой грубой карикатурой, Квиллер согласился.
– Садись.
Он сел на перевернутый бочонок из-под пива, женщина примостилась напротив, перетасовывая в руках колоду грязных карт.
– Сколько? – спросил он.
– Доллар. Один доллар, да?
Она выложила карты крестом и принялась изучать их.
– Я вижу воду. Ты собираешься в путешествие… морем… скоро, да?
– Пожалуй, нет, – сказал Квиллер. – Что вы еще видите?
– Кто-то болен, ты получаешь письмо… Вижу деньги. Много денег. Тебе это нравится.
– А кому же это не понравится?
– Маленький мальчик… Твой сын? Станет большой человек. Известный доктор.
– Где моя первая любовь? Можешь мне это сказать?
– Хм… Она далеко… счастлива… много детей.
– Вы феноменальны, вы гений, – пробурчал Квиллер. – Еще что-нибудь?
– Я вижу воду… много воды. Тебе это не нравится. Все промокшие.
Выйдя из цыганской будки, Квиллер наткнулся на Мауса.
– Нужно укреплять крышу, – сказал тот. – Кажется, намечается новый библейский потоп. – Маус отряхнулся, как будто к нему пристали блохи.