Квиллер провел рукой по шерсти Коко, мягкой, как у горностая, и в который раз восхитился ее окраской: от горчичного цвета до шоколадного. Природа и впрямь постаралась. Потом он зажег трубку и лениво развалился в кресле, закинув ноги на кровать. Что ж, ему пригодилась бы одна из этих денежных премий. Он смог бы отослать пару сотен в Коннектикут, а потом начать покупать мебель. Со своей мебелью одинокому мужчине с двумя котами легче найти жилье.
До тридцать первого еще достаточно времени, чтобы написать и опубликовать что-нибудь стоящее, тем более редактору отдела не хватило рождественского материала. Арчи Райкер созвал всех сотрудников и сказал: «Ребята, у нас что, нет никаких идей?» Без особой надежды он всматривался в лица собравшихся: упитанных фельетонистов, изможденных критиков, репортера, который писал о путешествиях, хобби, авиации, недвижимости и садоводстве, и в лицо Квиллера – журналиста «широкого профиля». Райкеру отвечали грустные взгляды ветеранов, переживших не один рождественский номер…
– Чтобы получить премию, – сообщил Квиллер коту, – нужно что-то убойное.
– Йау, – согласился Коко, вспрыгнул на кровать и взглянул на хозяина, сочувственно моргая.
Сапфировые при дневном свете, кошачьи глаза в искусственном освещении гостиничного номера казались большими кругами черного оникса с вкраплениями алмаза или рубина.
– Была бы тема – пикантная, но без особого душка, остальное приложится.
Квиллер раздраженно хмурился и разглаживал усы мундштуком. Вот Джек Джонти, молодой нахал из воскресного отдела, так он устроился камердинером к Персивалю Даксбери и накатал статью о самом богатом человеке города – «Взгляд изнутри». Почетные горожане отнеслись к этой проделке без особого энтузиазма, но две недели подряд газета расходилась лучше обычного; все говорили, что первая премия Джонти обеспечена. Но Квиллер презирал юнцов, которые недостаток способностей восполняют нахальством.
– Джек даже писать грамотно не умеет, – сообщил он своему единственному внимательному слушателю.
Коко продолжал моргать. Он выглядел сонным. А кошечка вышла на охоту. Она встала на задние лапки, исследовала содержимое мусорной корзины, вытащила оттуда скомканную бумагу размером с мышь и притащила добычу Квиллеру. Записка, написанная коричневыми чернилами, оказалась на коленях у журналиста.
– Спасибо, но я ее уже читал, – сообщил он. – Не трави душу!
Квиллер пошарил в тумбочке, нашел резиновую мышку и пустил ее по полу. Кошка бросилась за ней, но, обнюхав, выгнула спину и вернулась к мусорной корзине. На этот раз Юм-Юм выудила бумажный носовой платок и принесла его хозяину.