Брови — полоски удивленно поползли вверх. И тогда я рассказала обо всем: и о негодяйской записи на автоответчике, и о внезапно подросшем Мосике, и о сбежавшей неизвестно куда со всей семьей вампирше Селии Барментано.
Временами Томас Дабкин округлял рот, а временами хмурил брови, но слушал очень внимательно. Я сказала все, вздохнула и сложила крест — накрест руки на груди. И пока он ничего не ответил, спросила:
— А кто такие гарпии и зачем им Петер? — слово «гарпии» вроде бы звучит вполне безобидно, не то что «маньяк с топором», но я поежилась, произнося его.
— Обитательницы самых глубоких пещер. Как говорится, древние, как мир. Но такие древние они потому, что им удается время от времени поймать…
Я ужаснулась:
— Ты хочешь сказать, дети — полубоги им нужны, чтобы…
Он кивнул:
— Съесть их. И дети — боги, в основном. Потому что полубоги встречаются реже. Все эти дети питаются амброзией. Так гарпии получают свою долю бессмертия.
— Почему никто не сказал мне, что это так опасно! Я бы и носа из дома не высунула!
— Вообще‑то, считается, что если в инструкции, которую тебе оставляет родитель, что‑то запрещено, то этого достаточно. И дополнительные увещевания и призывы к ответственности являются излишними. Ты же подписала контракт — помнишь, что там по этому поводу написано?
— Да. То есть, сейчас уже подзабылось как‑то.
— Ты же недавно работаешь? — недоверчиво спросил Томас.
— Второй месяц.
Эти контракты с работодателями, или с телефонной компанией, например, всегда такие длинные, на несколько страниц, и написаны мелким шрифтом, и пункты в них всю дорогу какие‑то дурацкие, вроде: «Компания обязуется предоставлять Клиенту услуги связи…», как будто я и так не знаю, зачем в мою квартиру проведен телефон! Короче, вы поняли, такие бумажки я обычно не читаю. Ну разве что, бывает, развеселит фамилия лица, чья подпись там стоит. Однажды увидела спокойно так себе напечатанное и расписанное «Чингачгук», не смогла удержаться от дикого хохота, и пришлось потом объяснять, что это так мой организм реагирует на острый перец в хот — доге, который я купила у входа в банк.
— А ты знаешь, что там пишут? — спросила я Томаса.
— Я помогал их составлять… Я учился на юридическом в Принстоне.
— Да?? — тут уж мои брови потянулись вверх. Учился? Значит, бросил такой колледж?
— Да, — ответил он на мое недоумение. — Год назад меня завербовала Корпорация. Принстон — их университет. Они уже две сотни лет отбирают себе там сотрудников. Из лучших.
Все же он зазнайка немного. Хотя я бы тоже на его месте зазнавалась.
— А твоя мама знает?