— И будет там работать всю жизнь?
— Нет, всего пятьдесят лет. Но большинство из них бессмертны, так что…
— А если кто‑то не захочет остаться?
— Не имеют права отказаться. Контракт.
— Тоже ты составлял?
— Не подозревай меня во всех злодеяниях мира. Это очень старый закон. Ему лет пятьсот. И потом, любой бы душу продал за работу в Корпорации. Если бы знал о ее существовании.
— Возможно, — сказала я.
Томас сказал:
— Я сделаю все, чтобы найти Гермеса или его жену, я тебе обещаю.
— Хорошо, — я посмотрела в его глаза. А они у него такие… Синие!
Я быстро отвела взгляд. Томас и не заметил моего смущения, он зевнул и потянулся:
— Извини. Я так устал. Ты, наверное, тоже.
— Да, — сказала я, вставая. — Я прилягу в спальне.
— Да, а диван мой, — сказал он и хлопнул ладонью по подушке дивана. — Довольно мягкий.
— Спокойной ночи, — сказала я и зашла в спальню.
Петер тихонько посапывал, уткнувшись в подушку. Я поправила у него одеяло, умылась и устроилась спать на второй кровати.
Проснулась я аж в девять часов (набегалась вчера предостаточно), было совсем светло, Петер еще спал.
Никаких страшных птиц ночью не было слышно. Только раз я проснулась — от глухого собачьего лая, и сначала подумала, что это та собачка, что я видела на руках у седовласой дамы. Но лай был низкий и хриплый, и собак явно было много. И, что показалось мне самым странным — были они где‑то за окнами. Помню, перед тем, как я снова провалилась в сон, в голове пронеслась бредовая фраза: «Собак называют стаей, потому что они, как стая гусей, летают…» И чего только во сне не придумаешь. Смехота. Наверное, городские дворняги пробегали мимо гостиницы.
Позевывая, я вышла в гостиную. Томас, совершенно свежий, выбритый и при галстуке, будто встал давным — давно, сидел в кресле у журнального столика, просматривал газету и пил чай. Он поднял голову:
— Как спалось?
— Прекрасно, — я улыбнулась.
— Присоединяйся, — он указал рукой на столик — там были чашки, чайник, бутерброды, джем.
Я беспокойно взглянула на окна — шторы раздвинуты и светит тусклое октябрьское солнце. Он понимающе сказал:
— Гарпии не показываются днем. При солнечном свете они слепы, как кроты.
— И когда пасмурно?
— Да…
Я села на другое кресло.
— Что пишут? — киваю на газеты, типа я светская девушка и завожу по утрам светские разговоры, вместо того, чтобы ворвавшись в комнату, завращать глазами и закричать: «Поехали скорее в погоню за Гермесом или за его женой!»
— Сегодня ничего интересного, — отвечает он спокойно и, сложив газету, бросает ее на стол. — Позавтракаешь, и я отвезу вас к тебе домой, — и, предупреждая мои вопросы, досказал: — А сам отправлюсь разыскивать Гермеса.