— А если я сам вызвался? — спрашивает Волтумий с интересом. Кажется, его начинает забавлять моя настойчивость.
Я хмыкаю.
— Тогда вы — идиот. Я, может быть, очень давно служил младшим трибуном, но кое-что я все-таки помню. Командовать таким караулом — почти то же самое, что командовать водовозами… ну, или палаческой командой. Не слишком почетно. Верно?
Тут я смотрю на Волтумия и думаю: да нет, не может быть…
— Вы что, серьезно? — говорю я. — Да ну…
— Палаческой командой я тоже командовал, — говорит Тит Волтумий негромко. — Не самое приятное было назначение, легат.
— И? — говорю я.
— Я принес клятву повиноваться, — говорит Волтумий. Конечно. Воинская присяга, ее дают раз в год.
— Хватит, центурион. Что вы сделали?
— У нас с префектом лагеря Эггином, — он усмехается половиной рта, — некоторые разногласия, легат. Поэтому я получаю самые лучшие назначения, какие только можно отыскать.
Моя шутка насчет «жены префекта лагеря» оказалась опасно близка к истине. М-да. Дела.
— Подайте жалобу, — предлагаю я.
Это вариант. Выше префекта лагеря в Семнадцатом легионе — только я, его командир. Волтумий усмехается, потом говорит:
— Не думаю, что это необходимо, легат. Разрешите идти?
Выпрямляется.
— Легат?
Я вздыхаю. Вот упрямый сукин сын. Так и не ответил на мой вопрос. Встаю и смотрю на Волтумия. Долго смотрю. Угловатый булыжник с янтарно-желтыми глазами. Центурион стоит навытяжку. Невозмутимый, как… Он может так стоять неделю. Интересно, что у них там за разногласия с префектом лагеря?
— Вы понимаете, старший центурион, что, раз я командую теперь Семнадцатым, я должен знать, что творится в моем легионе? Отвечайте!
— Да, легат. Понимаю, легат.
Сукин сын!
— Еще раз: что у вас происходит с префектом лагеря Эггином?
Волтумий молчит. В воздухе кружится пыль. Где-то в доме передвигают нечто тяжелое, я слышу грохот и нетерпеливые голоса.
— Тит, я жду.
— Это личное, легат.
Я могу приказать ему отвечать. Я могу лишить его половины жалованья за год — и все равно ничего не добьюсь. Он хороший солдат, этот Волтумий, и хороший центурион. Но мне придется очень постараться, чтобы он мне что-то сказал. Легион — воинское братство, там свои законы. Так что сейчас мне придется отпустить Тита, так ничего и не узнав.
Первое правило военачальника: если не уверен, что приказ выполнят, — не отдавай его. Это бьет по авторитету.
— Хорошо, Тит, — говорю я. — Спасибо, что составили компанию. Можете идти.
Когда шаги центуриона затихают вдали, я пытаюсь понять, что я сделал не так. Кажется, ничего такого, все в порядке — но остался некий осадок. Как в чаше, куда налили плохо процеженное вино. Луций, Луций, во что я ввязался? Ну какой из меня, к подземным богам, легат?