Далеко не все они были связаны с побегом из лаборатории.
Как дела дома? Я никогда раньше не пропадал вот так, без предупреждения. Наверное, мама сойдет с ума, услышав про ФБР, – хотя вероятность, что меня похитило именно оно, все уменьшалась.
Что, если эти люди начнут преследовать и маму? Или Дезмонда и Марину – все же видели, как мы выходили из школы вместе. Вдруг они бросились в драку и их ранили? Господи, может, они вообще мертвы, а я сижу тут и ничего не знаю.
Где Элзи? На свободе ли она? Сколько еще ей удастся прятаться?
Когда не знаешь точно, что происходит, так и тянет вообразить самое худшее. И почему нельзя по желанию отключать мысли?
Я взглянул на Рико, который лежал на своей койке, уставившись в потолок. Одна рука рефлекторно прикрывала коленную чашечку. Должно быть, я смотрел на него с полминуты, но он так ни разу и не моргнул.
– Слушай, – тихо позвал я, – а с твоей ногой точно все было в порядке?
Не знаю, с чего мне стукнуло об этом спрашивать. Наверное, я надеялся на ответ, который придаст происходящему хотя бы оттенок осмысленности.
Рико медленно повернул голову.
– В полном. Мне тоже было бы легче думать, что они ампутировали ее, чтобы остановить смертельную болезнь, но мы для них – просто лабораторные крысы. Они считают меня Зверлингом. Я их разубеждал, конечно, но меня не стали слушать. Знаешь, что они сказали, прежде чем отрезать мне ногу? Что я делаю одолжение человечеству. Якобы, если они взломают мою ДНК, то смогут найти лекарство от всех болезней. Хотя, по-моему, они просто хотят вывести ручных Зверлингов.
– О боже. Они собираются держать людей в качестве домашних зверушек?
– Нет, скорее создать новую породу, которая будет смотреть им в рот и делать, что велено.
– Но зачем?
Рико сел – и тут же поморщился, задев коленом матрас.
– Ты же не всерьез спрашиваешь, да?
– Не знаю, – признался я. – Мне говорили, что многие группировки хотят заполучить собственных Зверлингов в качестве шпионов или наемников. Правительство, бизнес-воротилы, гангстеры… Но это хотя бы имеет смысл! Зачем их выращивать?
– Чтобы с самого начала внушить абсолютную преданность.
Да они больные, снова подумал я.
– И как они собираются это сделать? Никто не знает, что превращает детей в Зверлингов. Генетически они неотличимы от обычных людей.
– Это они и пытаются выяснить – в чем все-таки разница. Ходят слухи, что ученые годами пытались скрестить людей и животных, а потом где-то напортачили – то ли потеряли формулу, то ли допустили утечку сыворотки. Так появились первые Зверлинги.
– Ты в это веришь?