Ты, наверно, уже догадалась, Ада, о чем я тебя хочу попросить. Если ты о моих детях не позаботишься, заберут их в детдом. А там, сама знаешь, не сладко. Никому они не нужны будут. Мать моя старая, очень нездоровая, даже коли захочет, не потянет. Не оставят ей их. Анютка ее не слушается, а о Герке и говорить нечего. А ты, Ада, женщина хоть и строгая, но добрая. Не оставь их, очень тебя прошу.
И еще. Ты знаешь, мой дед на войне генерала возил. Он кое-что привез из Германии, да ты видела остатки того сервиза, что стояли у матери в серванте, и часы на стене. Были еще две картины, уж не знаю, где он их взял, мать моя как-то пошутила, что украл. Ну, не знаю. Может, и украл, да что теперь говорить. Я тебе рассказывал про них, картины, когда мы с Лариской приезжали в Тарасов. Герцог на коне и жена его Маргарита. Это очень дорогие вещи, простым солдатам такие не доставались. Отец мой со специалистом советовался, хотел продать, когда дед помер, но потом передумал. Сказал, что это память о деде, вместе с наградами. Медали дедовы я бы для Герки оставил, чтоб знал, какие у него предки были. А картины – не наши они, поэтому их и продать можно, коли деньги будут нужны. Может, дед и в самом деле их украл. Но это уже не важно. Ты забери картины с собой, когда за детьми приедешь. Я матери скажу, где лежат, чтоб тебе, Ада, передала. За них много денег дадут, это XVI век, батя говорил.
Ну все, буду прощаться, Ада, сейчас медсестра придет уколы ставить. Уговаривают еще курс химии пройти, да зачем? Раз уж врачи сами говорят, что немного мне осталось.
Привет тебе, Ада, от матери, Геры, Анютки, соседки Веры и ее мужа Сашки. Ты их помнишь, мы к ним в гости ходили, когда ты к нам приезжала. Они о тебе часто спрашивают.
Обнимаю тебя крепко,
твой брат Николай.
Я смотрела на разъезжающиеся косые строчки, кривые буквы, представляя, как умирающий Николай выводит их дрожащей рукой. Пишет и надеется, что, когда его не станет, осиротевшие дети не окажутся в детском доме, потому что строгая, но добрая двоюродная сестра взвалит заботу о них на свои плечи. Ради этого он готов был отдать родственнице драгоценные картины, которые его дед привез из Германии в качестве трофея. Бедный Николай!
Значит, Ада забрала картины, когда приезжала за детьми. Но куда они делись потом, когда она от детей отказалась? Если одно из полотен Вазари всплыло у Жучкина, выходит, детей она вернула назад, а их имущество прибрала к рукам, оставила у себя. А позднее продала потрет герцога Жучкину. Или кому-то другому. Перекупщику, а тот уже перепродал Медичи олигарху. Не думаю, что его у Белкиной украли, в таком случае Вениамин Альфредович не стал бы хвастаться своим приобретением всем подряд, в том числе и мнимой журналистке Ольге, волею случая оказавшейся в его доме.