Я закрыла окна, и сразу же в салоне начала сгущаться жаркая духота. Стянув с головы парик, я поймала недоуменный взгляд мужика в автомобиле слева. Светкина блузка безжалостно давила под мышками, и мне захотелось стащить и ее и показать мужику слева язык. Но я лишь вздохнула и открыла окна, позволив пропитанному пылью горячему воздуху заполнить салон.
Машины медленно тащились по шоссе, просвета между ними почти не было. Автомобильный поток начал рассеиваться, лишь когда до дороги, ведущей в Радужный, оставалось уже совсем немного.
Я поставила машину примерно в пятистах метрах от цели своего путешествия. Прижала ее вплотную к заброшенному дому с пустыми окнами-глазницами. С отвращением посмотрела на парик, лежавший на соседнем сиденье, и решила, что обойдусь без него. Взглянула в зеркало, встряхнула волосами и вышла из автомобиля.
Улицы, по которым я шла, были практически пусты, за все время мимо меня проехали две машины и прошагали четверо: всклокоченная рыжая собачонка в черном ошейнике, пошатывающийся старик, от которого за версту разило сивухой, и две немолодые тетки с авоськами. Тетки уже издали начали сверлить меня взглядами, но, поравнявшись, вежливо отвели глаза и принялись болтать между собой.
Дорога, которая в мое первое посещение этого славного местечка была мокрой, как болото, давно просохла. Ноги не вязли в грязи, зато тонули в пыли и в щебенке, которой кто-то любовно засыпал ямы и крупные выбоины. Мои босоножки утратили свою элегантность, не лучшим образом выглядели и Светкины леопардовые брюки. Я пожалела, что не надела кроссовки.
Пространство вокруг быстро наполняли сумерки, которые с каждой минутой становились все гуще и чернее. Вместе с ними на землю опускалась прохлада. В некоторых окнах уже горел свет.
Наконец, показался знакомый забор с провалом посередине. Я свернула во двор и увидела машину, белеющую во мраке. Стараясь ступать неслышно, подошла к ней и заглянула в окна. Белый «Форд Фокус» был пуст. Тогда я шагнула к деревьям, скрывавшим дом в глубине двора. Откуда-то сбоку лился слабый свет, просвечивающий сквозь густые ветви. Было тихо, как на кладбище.
В торце дома одиноко светилось окно. Пригнувшись, я подкралась поближе и присела на корточки, готовая в любую минуту юркнуть в кусты, окружавшие дом, и затаиться в спасительном мраке.
Через открытую форточку до меня донеслись приглушенные голоса, мужской и женский. Парочка ожесточенно спорила.
– Чего ты еще от меня хочешь? – в голосе Дениса звучал металл. – Я отдал тебе почти все старухины украшения.