– Ты же знаешь. Я хочу получить всю свою долю, – заныла Юля. – Неужели ты думал, что меня устроят эти жалкие украшения? Это все дерьмо, что ты мне дал. Из-за этого не стоило и огород городить. Слышишь?
Я не расслышала, что Денис буркнул в ответ. Юля продолжила:
– Почему ты не заставил эту девку отдать картину?
Я догадалась, что речь идет обо мне.
– У нее ее нет. Мы обшарили все.
– А где же она тогда?
– Не знаю, – отрезал Денис. – Понятия не имею. Это тебя нужно спросить. Это ведь ты ее оставила там.
– Я сделала за вас все, – разозлилась Юля. – А вам оставалось только забрать у той девки картину. Эта бестолочь ни о чем не догадалась.
Это я-то бестолочь? Ну погоди, красотка, я до тебя доберусь!
– Это я уже слышал. Ты повторяешься. Может, не такая уж она и бестолочь. Или…
– Что «или»? – спросила Юля.
– Или ты решила нас обуть, рыбка моя, – в голосе Дениса прозвучала угроза. – А ведь серый меня предупреждал!
Ну вот, опять серый! Мои ноги затекли, я распрямила их и села прямо на землю. Теперь понятно, что Серый – это Гаврилов, которого звали Сергеем, а никакой не дом и не камень.
– С таким же успехом я могу обвинить в крысятничестве и тебя. Или Серого. Кстати, где он?
– Не знаю. Второй день не выходит на связь. Дома его нет.
В ответе Дениса была какая-то фальшь, и Юля это заметила.
– С чего бы?
– Не знаю.
– Думаешь, это он? Продал картину и сбежал с деньгами?
– Почему нет? – сказал Денис. – Не только я имел выход на заказчиков.
– А ты не хотел бы поговорить с ними, с заказчиками?
– Бесполезно. Даже если картина уже у них, они нам в этом не признаются. Это люди не простые.
За стеной воцарилось молчание. Было слышно, как где-то неподалеку стрекочут цикады. Первой прервала молчание Юля:
– А знаешь, мне почему-то кажется, что ты врешь. Ты просто морочишь мне голову, чтобы не отдавать мою долю. Послушай меня. Если не отдашь то, что мне причитается, я пойду в полицию и все расскажу.
Денис с угрозой сказал:
– Да пожалуйста, иди. Это ведь ты убила старуху! Вколола ей снотворное, а потом ударила вазой по голове. По собственной инициативе, между прочим. Тебя никто не просил бить ее по голове, ты все испортила, идиотка!
Юля, похоже, испугалась, потому что, когда она снова заговорила, в ее голосе уже не было нахальной уверенности:
– Я же вам объясняла: старуха была здоровая, как лошадь. Она очнулась, когда я вынимала эти проклятые скрепки из деревяшки, и стала на меня смотреть. Мне пришлось ее ударить. Я испугалась.
– Ты завалила все дело. Зачем ты полезла в соседскую квартиру? Да еще и картину там бросила.