Не успела я сесть в машину и завести двигатель, как в моей сумке заверещал мобильник. Звонила Ольга.
– Привет, Тань, ты сейчас где?
– В машине, домой еду. Ты уже вернулась из Москвы?
– Ага. Слушай, давай заворачивай ко мне, разговор есть.
Голос у нее был очень напряженный и как будто недовольный. С чего бы это? А-а, понятно: с Виталиком вышел облом. Не выпустила его из своих мягких лапок московская штучка. Или он сам не захотел возвращаться в Тарасов. Потому-то Ольга и злится.
Но я ошиблась. Нет, с Виталиком и в самом деле получился полный облом, но дело было не только в нем. Все оказалось гораздо неприятнее.
Я сидела в стильной Ольгиной кухне и смотрела, как она варит кофе. Судя по кислому виду и странным взглядам, которые она на меня время от времени бросала, настроение у нее было омерзительным. Так как она молчала, я решила начать разговор сама:
– Ты так неожиданно позвонила, Оля, что я только сейчас вспомнила про интервью. Твой диктофон у меня дома. И фотки тоже, и удостоверение твое. Есть еще список гостей, мне его дал секретарь Жучкина. Но знаешь, интервью вышло скомканным, так уж получилось. Но я думаю, ты и сама что-нибудь сочинишь.
Ольга только рукой махнула:
– Да какая теперь, блин, разница, Таня! Теперь меня уж точно с работы выгонят. Подвела ты меня под монастырь.
Я не верила своим ушам. Это я-то, девушка добрая и мягкосердечная, которая поддалась на Ольгины уговоры и поехала в логово олигарха, вместо того чтобы лететь в экзотический рай? Да если бы не Ольга, я бы сейчас лежала на теплом песочке у моря! Тянула бы через соломинку экзотический коктейль и радовалась жизни!
Я терялась в догадках.
– Не понимаю я тебя, Оль. В чем дело-то?
А дело было всего-навсего в том, что из дома Жучкина увели одну из его картин. И Ольгу, которая отдала мне свое журналистское удостоверение, вызвали в полицию для дачи показаний (конечно, не только одну ее вызывали, но от этого пилюля слаще не стала). И, дрожа как осиновый лист, она туда поехала. Не могла же она сказать: «Не было меня у Жучкина, это все Таня Иванова. Я одолжила ей свое журналистское удостоверение. Вот с Тани и спрашивайте, а я тут ни при чем». От ужаса она даже про своего драгоценного Виталика забыла.
– А что Виталик, Оль? – спросила я.
– Да ну его, козла! Думаешь, я его видела? Думаешь, поговорила с ним?
– А разве нет?
– Этот подлец, этот трус сбежал! Я его искала по всему издательству, бегала как… как… – она никак не могла подобрать подходящее слово, и я подсказала:
– Как мадам Грицацуева, да?
Ольга вытаращила на меня глазищи и с обидой произнесла: