Визит в удивительную страну удался и не удался одновременно. То, что работать с Голливудом ни за какие деньги больше не буду, потому что это не для меня, как и создание театральных или балетных костюмов, стало понятно почти сразу, но я поняла и многое другое, а также многому научилась.
Поняла, что роскошь бывает разной – такой, как у Вендора, прячущейся за простотой и состоящей из традиций, а бывает выставленной напоказ, что незазорно окружать себя всяческими удобствами, особенно для гигиены, что заработать огромные деньги можно не только при помощи богатых клиенток, выполняя штучные заказы, но и в массовом производстве хорошей одежды. Элегантными хотят быть все: герцогини и швеи, банкирши и продавщицы, актрисы и домохозяйки. И если создавать одежду, которую смогла бы надеть каждая, – заработаешь не только миллионы, но и всеобщее уважение.
У меня получилось.
Америка выручила меня и позже, когда после многих лет отсутствия на подиумах я решила вернуться и предложила именно такую одежду – для всех. Париж почти освистал, а вот американки решительно приняли, и костюмы в стиле Шанель стали одной из самых популярных марок.
Но тогда мы с Голдвином контракт не возобновляли. По обоюдному на то согласию.
Любовники бывают первый, второй… десятый… Любовь всегда единственная. Даже к сотому возлюбленному.
Я вовсе не желала, чтобы о наших с ним встречах судачили, а потому приобрела сначала имение «Ла Жербьер» у Мориса Гудекета, супруга Колетт, неподалеку от Парижа, а потом замок Мениль-Гийом с тремястами пятьюдесятью гектарами земли, где легко затеряться или спрятаться от чужих глаз.
Зачем? Мне надоели пристальные взгляды любопытных, хотелось побыть одной…
Но мы редко бывали в этих имениях, потому что Ирибу больше других мест нравилась «Ла Пауза». Если честно, мне тоже.
Ириб стал моей последней надеждой на счастье…
Ириб, Ириб, Ириб… он был везде и во всем вокруг меня. В тот год я только и слышала: Ириб.
Это он настоятельно посоветовал мне отправиться в Америку, хотя сам немилосердно прогорел там. Вообще-то, Ириб – это псевдоним, потому что произносить полное имя – Поль Ирибарнегарай – просто невозможно. Его мало кто звал даже по имени, обычно Ирибом.
Ириб прекрасный рисовальщик, работавший много где и много с кем, в частности с моим соперником Пуаре, которому создал отменный альбом с рисунками моделей «Платья Поля Пуаре глазами Поля Ириба». Он много где бывал и чем занимался, в том числе создавал костюмы для той же Глории Свенсон, а потом пытался сам снимать кино, но полностью прогорел и вернулся из Америки во Францию. Ириб был женат на прекрасной женщине Жанне Дирис, на средства которой беззастенчиво жил и которую столь же беззастенчиво эксплуатировал. Жанна с успехом играла на сцене театра «Водевиль», именно она познакомила Ириба с писательницей Колетт.