Вечная жизнь (Вэнс) - страница 25

— Вы ученый? — спросил Вэйлок.

— Считаю себя таковым.

На столе лежал лист, на котором было что-то изображено красным фломастером, Вэйлок взял лист.

— И художник, к тому же.

Каддиган взял лист, поднес его к носу, положил на стол.

— Этот рисунок, — ровно сказал он, — сделан пациентом. Он нужен для диагноза.

— А я думал, это ваша работа.

— Почему?

— В ней чувствуется что-то необычное…

Каддиган снова посмотрел на рисунок.

— Вы действительно так считаете?

— Да, конечно.

— Вероятно, у вас те же мании, что и у больного, рисовавшего это.

— А что это? — рассмеялся Вэйлок.

— Пациента попросили нарисовать его мозг.

Вэйлок заинтересовался:

— У вас много таких рисунков?

— Очень.

— Вы как-то классифицируете их?

Каддиган показал на какой-то прибор.

— Пытаемся с его помощью.

— А когда проведете классификацию, что тогда?

Каддиган явно не хотел отвечать. Наконец он сказал:

— Вы, конечно, знаете, что психология как наука развивается не так быстро, как другие науки.

— Я это предполагаю, — задумчиво сказал Вэйлок. — Психология привлекает мачо талантливых людей.

Каддиган поморщился:

— Трудности заключаются в сложности нервной системы человека и отсутствии точных методов контроля. Уже набрано громадное количество материалов — например, диагностика по рисункам. — Он показал на лист бумаги. — Я надеюсь, что моя работа внесет небольшой вклад в это дело. Психология бурно развивается, но всегда наталкивается на основную трудность — сложность мозга и отсутствие точных методов. О, кое-что уже сделано. Можно вспомнить Амарантов Аброяна или Сашевскош, Ковннели, Мелларсона… Но, несмотря на это, Паллиатории полны больных, и наши методы лечения ничем не отличаются от методов во времена Фрейда и Юнга. — Он устремил на Рэйлока пронзительный взгляд: — Вы хотели бы стать Амарантом?

— Очень.

— Решите одну из двадцати основных проблем психологии — и вы на вершине славы. — Он склонился над столом, как бы говоря об окончании беседы, Вэйлок улыбнулся, пожал плечами и пошел по комнате.

Внезапно раздался пронзительный, леденящий душу вой. Вэйлок посмотрел на Каддигана.

— Старый добрый шизофреник, — сказал тот. — Наш хлеб.

Дверь открылась. Вэйлок повернулся. В дверном проеме стоял Бэзил Тинкоп в строгой серой униформе.

2

Во второй половине дня Гэвин Вэйлок покинул Паллиаторий. Усевшись в воздушный кар, он полетел над городом. Солнце опускалось в оранжевый туман за Глэйд Каунти. Башни Мерсера горели в последних лучах солнца, затем погасли. В городе начали зажигаться огни. За рекой веселой россыпью засветился Карневаль.

Вэйлок думал о своем новом деле. Бэзил был несказанно рад, увидев его и сказал, что Вэйлок сделал правильный выбор.