И когда он, наконец, прекратил разглядывать Ринальди, то не потому, что ему не хватило терпения. Просто ниндзя решил, что настало время вести допрос: именно сейчас, ни секундой раньше или позже
Кольт толкнул сержанта сильнее — начинался серьезный разговор.
— Кто этот парень? — кивнул ниндзя в сторону леса.
«Вот так вопрос…» — обмер сержант.
— Я не знаю… — Ринальди охнул; ему показалось что дуло, крутнувшись, сдвинуло его внутренности сквозь брюшную стенку.
— Кто это?
Японец говорил по-английски правильно, без акцента, но как-то механически, не интонируя фразы.
«Будь проклят этот новичок!» — выругался про себя сержант.
Он не знал, что следовало ответить. Даже фамилия Джо выветрилась из его памяти; затягивание же паузы, как и молчание, могло оказаться фатальным.
— Я не знаю, — быстро повторил он, бледнея, — он у нас новичок… Честное слово!
На этот раз, видно, ниндзя все-таки усмехнулся — прищур его глаз слегка изменился.
— У него большой талант, — сказал сэнсей, теряя к сержанту всякий интерес.
О чем он думал в этот момент? Кто знает… Его и без того узкие глаза превратились в едва различимые щелочки, на желтоватом лбу прорезалась морщина.
Ниндзя снова смотрел в лес, словно мог наблюдать отсюда за ходом преследования.
Лес молчал. Лес не хотел отвечать черному сэнсею.
* * *
Джо не ждал благодарности от Патриции: он давно успел убедиться, что это чувство встречается в людях слишком редко, чтобы на него стоило делать свои ставки, — тем более, имея дело с такой особой, как «принцесса».
Помогать ей было глупо с самого начала. Казалось, Патриция заботилась лишь о том, как принести и себе, и всем окружающим максимальное количество неприятностей. Как только дорога скрылась из виду, на девушку что-то нашло — она болтала, не умолкая. «Идиотизм» ее поведения просто не укладывался в голове Джо, и с каждой новой секундой он все больше убеждался, что имеет дело с ненормальной.
— Куда вы меня тащите? — все громче возмущалась Патриция, дергаясь в его руках. — Прекратите немедленно это безобразие! Что вы — себе позволяете, рядовой? — На миг она замолкла, уворачиваясь от попавшейся навстречу ветки, затем продолжила свой бесконечный монолог: — Я и сама могу о себе позаботиться! Да отпустите же вы меня!..
Джо только плотнее стиснул зубы. Разбирайся он немного получше в слабостях человеческой натуры, он уже понял бы, что у «принцессы» истерика, и, вероятно, прекратил бы ее словоизлияния хорошей пощечиной. Однако психика самого Джо была слишком устойчива, чтобы он мог догадываться о нюансах женского сознания.