И хотя постепенно пробуждающиеся воспоминания подсказывали, что он далеко не всегда хорошо относился к Джейсу Эрондейлу, – сейчас этот высокомерный блондин Саймону все-таки нравился.
Катарина закатила глаза – так сильно, что Саймону почудилось, будто они скрипнули в глазницах.
– Нет, Саймон. Академия выгнала Джеймса Эрондейла за то, что он был не таким, как все. И людям, которые его любили, пришлось последовать за ним до самого конца. Заметь, что тем, кто вышвырнул его, все-таки пришлось перестраивать целое крыло этой их драгоценной Академии.
– Угу, – согласился Саймон. – Простите мне мою непонятливость, но в чем мораль этой истории? «Вали, вали отсюда, и как можно быстрее»?
– Может быть, – не стала спорить Катарина. – А может, мораль – «доверяй своим друзьям». А может – «важно не то, что люди делали раньше, а то, что мы сегодня стремимся добиться успеха». А может – «ты должен разбираться со своими проблемами сам». Неужели ты думаешь, что все уроки так легко понять? Не будь ребенком, светолюб. Ты больше не бессмертный. У тебя просто нет времени, чтобы тратить его впустую.
Саймон расценил ее слова как разрешение уйти, и торопливо запихал книги в сумку.
– Спасибо за рассказ, мисс Лосс.
Он бросился вниз по лестнице и выскочил на улицу, но, конечно, уже опоздал. Как будто он заранее знал, что опоздает.
Саймон успел сделать всего лишь несколько шагов от двери, когда увидел отстой. Студенты-простецы рука об руку возвращались в Академию – усталые, грязные, слегка покачивающиеся на газоне тренировочной площадки. Впереди шла Марисоль, под ручку с Джорджем. Вид у нее был такой, словно кто-то попытался выдрать девушке все волосы.
– Где тебя носило, Льюис? – крикнула она. – Хоть бы было кому нам поаплодировать. Мы победили!
На некотором отдалении от них брела элита. Джон казался совершенно несчастным, и вид его наполнил душу Саймона глубоким удовлетворением.
«Доверяй своим друзьям», – сказала Катарина.
На занятиях он мог бы выступать от лица всех простецов – и его наверняка никто бы не одернул. Но куда важнее было, чтобы Джордж, Марисоль и Сунил тоже могли говорить за себя безо всяких помех. Саймон не хотел, чтобы они потерялись в его тени только потому, что все считают его особенным, не таким, как другие простецы, бывшим светолюбом и бывшим героем. Они все хотят стать героями – и прекрасно могут с этим справиться без него.
В истории, рассказанной Катариной, скрывалось еще кое-что, о чем Саймон догадался только сейчас.
Эту историю она слышала от своего погибшего друга Рагнора Фелла.