Под одеяло… Обнаженная Кэтрин на его кровати… Макс постарался обуздать воображение, но в ушах так и звучали слова Кэтрин «Возьми меня». Не замечая реакции Макса, Кэтрин принялась ощупывать ссадину:
— Намазала дезинфицирующим средством. Думаю, этого более чем достаточно. Эмили пострадала гораздо больше — не в физическом плане, а в эмоциональном. Кто знает, чем бы закончилось дело, не явись я вовремя.
Макс почувствовал, что терпение решительно иссякает.
— Кэтрин, вы меня удивляете! Можно подумать, ничего особенного не случилось! Этот тип ударил вас! — Остановившись, Макс бросил на нее сердитый взгляд. — О чем вы вообще думали? Надеялись справиться с этим Рэймондом в одиночку?
Кэтрин снова надела очки.
— Нет, это вы меня удивляете! — Она порывисто вскочила на ноги и, стянув с хвоста резинку, отошла в сторону и принялась закручивать волосы в более неряшливое подобие своего обычного узла. — Что я, по-вашему, должна была сделать? Бросить Эмили на произвол судьбы?
— Да, но… — Макс остановился и наградил Кэтрин еще одним свирепым взглядом. — Не надо было пытаться его задержать! Позвонили бы мне.
Кэтрин тоже замерла и ответила таким же суровым взором.
— Ну да, конечно! Как я сама не догадалась вызвать на подмогу благородного рыцаря? Спасибо, обойдусь и без отважных спасителей. Как-нибудь сама справлюсь.
— Почему у меня такое чувство, будто вы на что-то намекаете?
— Знаете, кто смотрел сквозь пальцы, когда Хэрроу ко мне приставал?
— Кто?
— Мой молодой человек, вот кто! — Кэтрин подошла к Максу, не сводя с него горящего гневом взгляда. — Это за ним я поехала на Средний Восток! Какой же я была дурой!
И тут Кэтрин покинул боевой пыл. Макса ее реакция встревожила. Захотелось снова обнять Кэтрин. Да что ж это такое?
Кэтрин прикрыла ладонью глаза.
— Ладно, ни к чему о нем вспоминать. Между нами все кончено.
Макс решил не сопротивляться порыву и заключил-таки ее в объятия. Прижавшись к нему, Кэтрин всхлипнула. Макс почувствовал к ней искреннюю жалость.
— Нет, Кэтрин, вы не совсем правы. Дело в том, что после случившегося вы утратили способность доверять мужчинам.
Повисло долгое напряженное молчание. Наконец Кэтрин кивнула. Всего один раз, не отрывая голову от его груди.
— Хорошо. Можете меня отпустить. Не собираюсь плакать.
— Нет, Кэтрин, ни за что не отпущу. Так и знайте.
По ее телу пробежала дрожь.
— Отпустите, куда денетесь. Но не потому, что вы такой же, как отец. Вина будет не ваша, а моя. Это ведь я написала дурацкий «Цветок страсти», из-за которого все пошло кувырком. И с тех пор я только и делаю, что провоцирую вас, проверяю, как далеко вы зайдете.