Карен не помнил, чтобы мама рассказывала ему про Сахалин, но на всякий случай попросил:
- Расскажи еще раз.
- Съешь омлет, расскажу, - заявила она и, воспользовавшись случаем, пододвинула сыну тарелку.
Он нехотя взялся за вилку.
- Было это... ой, давно было! - махнула она рукой. - Твой дедушка, мой отец - инженер по рыбной промышленности. Жили мы в Москве, но в тот год его послали на Сахалин, возглавить рыбные промыслы. Он взял с собой и нас с мамой. Все-то мне было там в диковинку - и тюльпаны на сопках, и сами сопки, и японские хижины с раздвижными дверями, и типичные для тех мест бесхвостые кошки, и даже огромные черные крысы на свалке. Но больше всего меня притягивало Японское море, удивительная прозрачность его глубин. Я забиралась на самый конец мола и подолгу смотрела в воду. Метровые крабы, морские звезды, осьминоги... чего там только не было. Я каждый день бегала к отцу на работу...
- А дедушка сердился на тебя и однажды дал тебе затрещину, - вставил Карен.
Мать застыла с открытым на полуслове ртом.
- А вот этого я тебе наверняка не рассказывала. Откуда ты знаешь?.. Дедушка тоже не мог сказать - он давно умер и видел тебя только новорожденным.
- Не помню, - небрежно пожал плечом Карен и, сдувая пенку с остывшего какао, отхлебнул глоток.
- Он действительно ударил меня... впервые в жизни. Я забралась на электрического ската на глазах у столичных кинооператоров и сильно порезала ногу о его плавник.
- Так, значит, это был электрический скат...
Карен смотрел на мать удивленно, будто видел ее впервые. Затем сорвался с места и повис у нее на шее.
- Что с тобой? - удивилась она.
- Я никогда-никогда не думал раньше, что ты тоже была маленькой... Как странно.
- Что ж тут странного? Все сначала бывают маленькими, а потом постепенно делаются взрослыми.
- Ты была ужасно смешной девчонкой, - сказал Карен. - С такой, как ты, я бы, наверное, подружился.
- Ах ты, негодник! Снова рылся в моем альбоме и наверняка перепутал все фотокарточки.
* * *
Вечером, когда мать, присев на корточки у постели, ласково желала Карену приятных снов, он, обычно старавшийся удержать ее подольше, пробормотал притворно сонным голосом:
- Спокойной ночи, мамочка. Очень хочется спать.
Оставшись один, он тотчас уселся по-турецки и стал ждать. В комнате было тихо, и по пустым ладоням гулял легкий ветерок из открытой форточки.
- Не дури, - шепотом потребовал Карен. - Слезай с головы. - Ответа не последовало. - Ну, кому говорят? Хочешь, - чтобы маме всю правду рассказал? И не только маме. Папа у меня знаешь какой! Он тебе...