Не осталось ничего, как продолжить карабкаться вверх.
Он одолел еще пять футов.
Десять.
Монстр был уже в двадцати пяти футах – настолько близко, что Итан видел розовую пульсацию его массивного сердца, скрытого под кожей, будто за толстым матовым стеклом.
Еще десять футов – и расселина вывела к гладкой, вертикальной, устрашающей стене.
Ближе к верху опоры для рук выглядели лучше, а если продолжить восхождение враспор, глазом не успеешь моргнуть, как эта тварь уже настигнет его.
Итан начал перехватывать руками, буквально пробежав последние десять футов по вертикали.
Уже у самого верха одна из зацепок подалась, и он чуть не потерял равновесие.
Удержался в самый последний момент.
Почувствовал ветер, врывающийся в желоб.
Заметил что-то, бликующее на солнце, прямо над собой.
Оцепенел.
Посмотрел вниз.
Он едва не прошляпил спасительный шанс.
Монстр был уже в пятнадцати футах, еще два следовали за ним вплотную уже в расселине, и тут Итан потянулся вниз, к находящейся на расстоянии вытянутой руки расшатанной зацепке, едва не стоившей ему жизни.
Выломал кусок скалы из его гнезда и поднял над головой.
Камень оказался с кулак, даже больше, чем думал Итан, – два фунта гранита с прослойками кварца.
Расклинив тело между стенами желоба, он прицелился и метнул камень вниз.
Камень попал твари ровнехонько в центр морды в тот самый миг, когда она потянулась к новой зацепке.
Хватка ее разжалась.
И она рухнула вниз по желобу.
Царапая когтями по скале.
Скорость ее была чересчур высока, чтобы удержаться.
Тварь налетела на следующую с такой скоростью, что сбила ее, и они вдвоем рухнули на третью, а потом все три верещали две долгие секунды, вылетев из расселины, отскочив от третьего карниза и устремившись к камням внизу, где врезались в землю путаницей изломанных конечностей и разбитых черепов.
Итан выбрался из желоба, щурясь от ослепительного сверкания – теперь всего в паре футов над головой.
От дна ущелья его отделяло не меньше сотни футов. Желудок скрутило тошнотой. Со своего нового наблюдательного пункта он теперь увидел, что противоположная стена возносится еще на пятьсот или шестьсот футов, оканчиваясь бритвенно-острым гребнем, который и сам по себе выглядел непреодолимым.
Если эта стена такая же, вполне можно бросаться вниз прямо сейчас, потому что его не хватит еще на одну сотню футов, не говоря уж о пяти сотнях.
Две твари, оставшиеся на стене, ощерились на него, лязгая зубами в бессильной ярости. Вместо того чтобы вслед за другими двинуться по желобу, они полезли вдоль расселины, по одной с каждой стороны – путь более медленный, зато они все еще живы и уже в тридцати футах ниже Итана.