На одно ужасающее мгновение подумал, что его похоронили заживо, и трубный звук собственного участившегося дыхания, будто чей-то вопль, ворвался ему прямо в уши.
* * *
Он полз будто много дней напролет.
Глаза начали блажить, устраивая странные световые представления, появлявшиеся тем чаще, чем дольше он пребывал в темноте.
Яркие всполохи цветов.
Воображаемые северные сияния.
Навязчивое сияние черноты.
И чем дольше он полз в этой удушающей темноте, тем агрессивнее грызла его мысль, что все это нереально.
Нет ни Заплутавших Сосен, ни ущелья, ни тех тварей, ни даже тебя.
Так что же это? Где я?
В длинном темном тоннеле. Но куда, по-твоему, он ведет?
Не знаю.
Кто ты?
Итан Бёрк.
Нет, кто ты?
Отец Бена. Муж Терезы. Я живу в пригороде Сиэтла под названием Квин-Энн. Я был пилотом вертолета «Блэк Хоук» во время второй войны в Заливе. После этого – агентом Секретной службы. Семь дней назад я прибыл в Заплутавшие Сосны…
Это просто факты. Они ровным счетом ничего не говорят о твоей личности, о твоей природе.
Я люблю свою жену, но я ей изменял.
Это славно.
Я люблю своего сына, но редко бывал с ним. Просто далекая звезда на его небосводе.
Еще лучше.
У меня добрые намерения, но…
Но что?
Но всякий раз я терплю крах. Я причиняю боль тем, кого люблю.
Почему?
Не знаю.
Ты теряешь рассудок?
Порой мне кажется, что я по-прежнему в той камере пыток, что я так и не покидал ее.
Ты теряешь рассудок?
Это ты мне скажи.
Не могу.
Почему?
Потому что я – это ты.
* * *
Поначалу он подумал, что это лишь очередное фантомное световое представление, но оно было лишено хаотических переливов цвета. Никаких оптических фейерверков.
Просто незатухающая искорка голубизны где-то далеко впереди, блеклая, как умирающая звезда.
Когда он закрыл глаза, она исчезла.
Когда открыл, она появилась снова, будто единственная крупица здравомыслия, уцелевшая в этом клаустрофобическом мире. Просто точечка света, но в его силах заставить ее исчезать и появляться, и даже этот гран контроля стал опорой.
Якорем. Гаванью.
Пожалуйста, думал Итан. Будь реальной.
* * *
Тусклая голубая звездочка стала больше, и с ее ростом пришел тихий гул.
Итан остановился отдохнуть, и легкая вибрация, теперь прошивающая воздуховод, проходила через него.
После многих часов во тьме это новое ощущение казалось таким же успокоительным, как биение сердца матери.
* * *
Еще некоторое время спустя голубая звезда изменила форму, став крошечным квадратиком.
Этот квадратик рос, пока не заполнил все поле зрения Итана, разбередив в груди сосущее чувство предвкушения.
Затем оказался в десяти футах впереди.