Знает ли она меня?
Поймав свое отражение в зеркале за стойкой, тотчас же сообразил, что вызвало ее отвращение, – левая сторона лица обратилась в сплошной синяк, левый глаз вздулся, заплыв почти напрочь.
Боже мой. Кто-то избил меня в хлам.
Если же закрыть глаза на этот чудовищный синяк, он даже недурен собой. На глазок футов шесть, а то и шесть с дюймом[3]. Короткие черные волосы, на подбородок и щеки тенью легла двухдневная щетина. Крепкое, мускулистое телосложение очевидно и по тому, как сидит на плечах пиджак, и по туго натянувшейся на груди рубашке. Ему пришло в голову, что по виду он похож на работника рекламы или маркетинга – наверное, чертовски привлекателен, когда побреется и наведет лоск.
– Что вам подать? – осведомилась бариста.
Он убил бы за чашку кофе, но в карманах ни гроша, и ни малейшего понятия, как его зовут.
– Вы тут варите хороший кофе?
Вопрос девушку вроде бы озадачил.
– М-м… ага.
– Лучший в городе?
– Это единственное кафе в городе, но, ага, наш кофе дает жару.
– Вы меня знаете? – шепнул он, перегнувшись через стойку.
– Простите?
– Вы меня узнаете? Я сюда когда-нибудь заходил?
– А вы что, не знаете, бывали ли здесь прежде?
Он покачал головой.
Она мгновение разглядывала его, будто оценивая его искренность, пытаясь определить, не сумасшедший ли этот тип с побитой физиономией и не вешает ли он ей лапшу на уши.
И наконец сказала:
– Не думаю, чтобы видела вас прежде.
– Вы в этом уверены?
– Ну, в Нью-Йорке дело обстояло бы иначе.
– Справедливо. Вы давно тут работаете?
– Чуть больше года.
– И я, типа, не местный?
– Вы определенно не местный.
– Можно спросить кое-что еще?
– Разумеется.
– Где это мы?
– А вы не знаете, где находитесь?
Он замешкался, отчасти не желая признаваться в столь полной и безоговорочной беспомощности. Когда же наконец покачал головой, бариста наморщила лоб, словно не в состоянии поверить в этот вопрос.
– Я не пудрю вам мозги, – вставил он.
– Это Заплутавшие Сосны, штат Айдахо. Ваше лицо… что с вами стряслось?
– Я… пока не знаю. В городе есть больница? – Задавая вопрос, он вдруг ощутил, что его будто зловещим током прошило.
Низковольтное предчувствие?
Или длань какого-то глубоко погребенного воспоминания ведет вдоль хребта холодным пальцем?
– Ага, в семи кварталах отсюдова. Вам надо в «Скорую» прям щас. Хотите, вызову машину?
– Обойдусь. – Он отстранился от стойки. – Спасибо… как вас зовут?
– Миранда.
– Спасибо, Миранда.
Стоило снова выйти на солнце, как чувство равновесия дало сбой, а назревающая головная боль подскочила на несколько делений, в нижний диапазон пыточной. Никакого уличного движения не было, так что он в нарушение правил просто пересек Главную и двинулся вдоль квартала к Пятой улице, миновав молодую мамашу с маленьким сыном, шепнувшим что-то вроде: «Мамуля, это он?»