Итан часто думает об этом разговоре, по большей части по ночам, когда лежит без сна в постели, а все остальные спят, и собственная жизнь проносится перед глазами со скоростью света – бремя счетов и будущего, прошлых ошибок и упущенных мгновений – вся утраченная радость – наваливается тяжким валуном на грудь.
– Вы меня слышите? Итан!
Порой кажется, что даже не вздохнуть.
Порой мысли несутся настолько быстро, что надо найти одно светлое воспоминание.
Уцепиться за него.
Спасательный круг.
– Итан, я хочу, чтобы вы ухватились за мой голос и дали ему вытащить вас на поверхность сознания.
Позволять ему проигрываться снова и снова, пока тревога не утихнет, пока не навалится усталость и можно будет наконец-то ускользнуть в небытие.
– Я знаю, что это трудно, но вы должны попытаться.
В единственный отрезок его дней, который еще сулит ему покой…
– Итан!
Сны.
Его глаза распахнулись.
Свет бил ему в лицо – маленькая, сфокусированная точка яркой, ослепительной голубизны.
Фонарик.
Итан моргнул, свет исчез, и когда он открыл глаза снова, на него смотрел человек сквозь очки в золотой оправе менее чем в футе от его лица.
Маленькие черные глаза.
Бритая голова.
На возраст намекает лишь жиденькая серебряная бородка, но кожа гладкая и чистая.
Тот улыбнулся – мелкие, безупречно белые зубы.
– Теперь вы меня слышите, да?
Официальные интонации. Стандартная вежливость.
Итан кивнул.
– Вы знаете, где вы находитесь?
Итану пришлось на миг задуматься – он грезил Сиэтлом, Терезой и Беном.
– Давайте начнем с чего-нибудь другого. Вы знаете, как вас зовут? – спросил мужчина.
– Итан Бёрк.
– Очень хорошо. И опять же, вы знаете, где вы находитесь, Итан?
Он чувствовал, что ответ маячит где-то на периферии сознания, но все было спутано, несколько реальностей боролись между собой.
В одной он был в Сиэтле.
В другой – в больнице.
В третьей – в идиллическом горном селении под названием… на месте названия зияла дыра.
– Итан!
– Да?
– Если я скажу, что вы в больнице Заплутавших Сосен, подтолкнет это вас к чему-нибудь?
Это не только подтолкнуло к чему-нибудь – это вышибло на поверхность все разом, будто жесткий, внезапный удар полузащитника, воспоминания о его последних четырех днях выскочили и выстроились в рабочем порядке, в последовательность событий, на которую он мог уверенно опереться.
– Ладно, – проговорил Итан. – Ладно. Помню.
– Всё?
– По-моему, да.
– Что вы помните последним?
Ему потребовалось какое-то время, чтобы выудить воспоминание, стряхнуть паутину с синапсов, но он его откопал.
– У меня была жуткая головная боль. Я сидел на тротуаре Главной улицы и…